Шрифт:
3 декабря. Готовимся полным ходом к морскому празднику 6 декабря. На мою долю досталась декоративная часть. Теперь моя келья завалена холстом, париками, бородами из раздерганного манильского троса и подобной дребеденью. Хлопоты по бутафории, приготовление костюмов и тайные репетиции — чуть не единственная работа экспедиции в этот момент. Но они занимают время и развлекают всех — что и требовалось.
6 декабря. Штиль, — 12 °C, к вечеру Ю.-Ю.-З. ветер. Совсем слабый отблеск зелено-желтой зари. Вступаем в ряд праздников: сегодня — первый — праздник моряков. Программа дня: иллюминация, салют из китобойных пушек, завтрак, сон и обед. Кают-компания разукрашена до неузнаваемости гирляндами бумажных флажков и фонариков. Книжные полки и станки для ружей затянуты флагами.
После завтрака под гром пушек зажгли на палубе огни. Горящие плошки (консервные жестянки, наполненные медвежьим жиром) везде: по бортам, на мачтах и вантах. У сходней пылающие бочки из-под керосина. Отблески огней скользили по снегу, изборожденному бурями, играли на мертвенно-белых берегах и слабо замирали на отдаленных торосах. Если какой-нибудь бродяга-медведь наблюдал издали наше празднество, он, вероятно, составил о человечестве представление, как о породе, производящей страшный шум и склонной к чудачествам.
Кто-то еще осенью вспомнил, что среди моряков существует обычай справлять праздник Нептуна — «крестины» переходящих экватор или полярный круг впервые. Правда — полярный круг у нас далеко позади, при переходе его не было времени заниматься крещением, но теперь, — отчего не подурачиться: времени слишком много. Придумано целое действие в стихах с остротами и злободневными намеками.
Началось оно пушечным выстрелом. Режиссер поясняет:
— Это лед у борта лопнул! Смотрите, смотрите!
Стоим и видим: из-за борта лезут ряженые в костюмах из рогожи. Сначала один — это герольд Морского Царя, объясняют нам.
Под кудельной бородой не сразу узнаешь мягкие черты Лебедева. Роль свою он ведет так хорошо, как будто только вчера оставил профессию актера. Нарочито напыщенно он декламирует:
В полунощной стране, Где царство вечных льдов, Где море стынет ледяное, Подвластны все великому царю — Полярному Нептуну. Кто, дерзкий, преступив границы, Пред стужею Борея не трепещет? Над всем и всеми здесь — могучая Нептуна воля. Кто Нансена три года по морю носил, Сковавши «Фрам» цепями ледяными? «Жаннету» дланию всесильной кто В ничтожные осколки превратил? Всем памятна судьба жестокая «Франклина»!.. Так ведайте ж вы, смертные, Что час и ваш уж близок! Вы вторгнулись в полярные владенья И дерзостно нарушили покой и вечное молчанье. Наш грозный царь разгневался, Сегодня явится и призовет к ответу вас. О, горе, кто противится ему! Явите ж полную покорность И подданство полярное примите!Снова удар пушки. Под пронзительный вой рожка пожаловал сам Царь Морской с царицей и царевной, за ним свита: два черта. Царскую фамилию вахтенный пропустил, а чертей — нет:
Ваше благородие: Это — чертово отродие. Вид неприличный, Дух не чистый! Герольд — Лебедев между тем представляет: Царь Нептун Полярный Повелитель вод Арктических, Князь Карский, Беломорский, Президент Американских всех морей, А я — слуга его Борей.Царь взобрался на судно достаточно величественно. Потребовал начальника и учинил ему допрос:
— Кто такой, как зовется судно? — «Святой мученик Фока»! — Слыхал, слыхал. Не раз я мял ему бока!Потом Царь объявил целый обвинительный акт:
С некрещеною командою, Злой разбойничьего бандою, Не спросивши разрешения, Совсем без крещения Вторгся ты в мои владения. Двух медведей ты убил, Зря их в море потопил. Дерзок на море ты больно, Я терпел уже довольно… В результате Нептун потребовал: По законам моим и Полярного Царства, Великого Морского Государства, Обязан мне дань уплатить Провизией, водкой. Больше отпустить! Людей же твоих я должен крестить.После длинных препирательств с чертями, морской царевной и царицей и рассчитанных на фокинскую публику намеков и шуток, Нептуну вручен список девяти человек, не бывших еще за полярным кругом. При хохоте и криках началась церемония крещения.