— Что? — говорю я.

— Ты — настоящий адмирал?

— Конечно. Его Величество сделал меня шаутбенахтом — после Второй Бирманской…

Поднимаю бинокль. Перелет, думаю я.

Бух!

Накрытие. Снаряд взрывается за бортом, но взрыв настолько мощный, что осколки барабанят по палубе «Гуаскара», один ударяет в пулеметную башенку. Щелк. Пулемет захлебывается. Морпех дергает затвор — раз, другой. Заклинило?

Спасибо, боже.

Война — это драка больших обезьян. Зато на нашей стороне — самая умная.

Теперь уже не самая.

«Интеллектуальная машинка в моей голове тикает все реже. Когда она остановится совсем, я стану идиотом. Даже глупее тебя, Козмо».

Взрыв. Грохот.

Олаф!

Когда дым развеивается, от орудия остается покореженный металлический пенек.

Приплыли. Стонет раненый рулевой, я приказываю заменить его — заменяют. «Гуаскар» может сбежать в открытое море, а этого допустить нельзя. Там он может найти кое-что интересное…

— Право руля, — говорю я. — Самый полный вперед! Машинное, спите?!

Ну же, Обри. Мне нужны мои одиннадцать узлов.

Нужно отсечь «Гуаскар» от выхода из залива.

Капитан «Гуаскара» понимает, что тут не все ладно, и тоже поворачивает нам на встречу.

Сближаемся на скорости. Морпехи стреляют в нас из карабинов. Решение приходит мгновенно. Возможно, это наш последний шанс…

— Киклоп, держи штурвал. Остальные — за мной.

…..приближающийся борт монитора. Он серый. Выстрелы. Черт, у них же еще «томпсон»…

— На абордаж! — кричу я хрипло и прыгаю на палубу «Гуаскара». БУМ. Мой крик перекрывается грохотом. Некоторое время я ничего не слышу.

Так бывает после выстрела.

— За мной! — беззвучно кричу я. — Вперед, сукины дети!

Оглядываюсь. Не верю глазам и оглядываюсь еще раз.

Никого.

Я один на палубе «Гуаскара».

Конечно, если не считать морской пехоты. Пулеметчик смотрит на меня, открыв рот.

— Шел бы ты отсюда, парень, — говорю я и показываю револьвер. Морпех убегает.

Рулевой упрямый.

Я поднимаю револьвер и нажимаю спуск. Ба-бах. Рулевой пригибается. Пуля выбивает щепки из штурвала. Мимо — ч-черт. Я прицеливаюсь еще раз, взвожу курок пальцем. Щурюсь. Да где ты там… Рулевой смотрит на меня белыми глазами, потом, не поднимаясь на ноги, отпускает штурвал и ползет прочь. Ну, ладно, пусть так…

Штурвал свободно вращается. Монитор начинает отчетливо забирать влево.

— М-мать! — кричит лейтенант. — Да пристрелите его кто-нибудь!

Выстрелы. Я ныряю за покореженную пулеметную башенку, стреляю в ответ.

Вспышки.

— Свобода, — сигналит фонарь. — Свобода.

Флаг-офицер — это главный по связи. Пока мы тут воевали, поселенцы во главе с Фернандо захватили катер морпехов и их шлюпки. И теперь москитный флот Либерталии уходит на буксире подальше отсюда. А на берегу острова Свободы остаются четыре сотни отборных морских пехотинцев. Надеюсь, им здесь понравится.

Ну, на все готовое ведь пришли.

Хижины построены, маис посажен — что еще нужно человеку?

Свобода.

Флаг-офицер Рокки со скалы подает нам сигнал.

Другими словами, мы уже выиграли это сражение. Сейчас «Селедка» оторвется от «Гуаскара», в открытом море возьмет лодки с поселенцами на буксир и — прощайте, лейтенант Йорк.

Так и будет.

Морпехи бегут ко мне с кормы. Винтовки, лица…

Попался. Я поднимаю руки, револьвер висит на большом пальце.

— Бешеный старикан, — говорит лейтенант. — Ты за все мне ответишь…

Тук! В доски вонзается гарпун, едва не задев Йорка. Натянутый трос дрожит, как басовая струна. Лейтенант запоздало пригибается, на лице — удивление. Морпехи вокруг него шарахаются, вскидывают карабины. Грохот выстрелов. Стреляют в сторону, откуда прилетел гарпун, почти не целясь.

Я трогаю волосы. Вроде не задело — но ощущение холодка в животе осталось.

Поворачиваю голову.

Старина Кирк.

Все, оказывается, еще хуже, чем я думал. Почему, спрашиваете?

Потому что сюда идет «Селедка». Над канонеркой поднимается столб черного дыма — нет, «Селедка» не горит. Дым с ревом вырывается из трубы, летят искры. Слишком много искр. Слишком быстро идет. Я не сразу понимаю, что это означает…

Вот черт.

Они сжигают котлы.

…Это танец одиночества и похоти, Козмо.

Я плохо вижу вблизи, но то, что вдалеке, я вижу прекрасно.

За штурвалом стоит Киклоп.

Война — это драка больших обезьян. Зато на нашей стороне — самая умная.

На палубе присели люди и стреляют в нас. Морпехи отвечают им огнем.

Пока они воюют, я успеваю вставить в барабан два патрона. Защелкиваю барабан.

Вот будет номер, если я в одиночку возьму на абордаж эту хреновину.