Пол взмахнул рукой:

— Вон там что-то, похожее на яхту. Вон там, за рыбацкими лодками.

Я взглянула в том направлении:

— Но это гораздо больше «Океаниса»!

— Нет, ты смотришь на один из пароходов, которые ходят между островами. Я имею в виду белое судно справа. — Он нахмурился. — Куда, черт возьми, оно направляется? И почему они оставили нас здесь?

— Они же не могли забыть о нас, — сказала я в замешательстве. — Василис ведь знал, где мы. Он практически послал нас вверх, на гору, чтобы мы могли полюбоваться видом.

— О, он, конечно, вернется за нами. Не беспокойся. Но что меня удивляет, так это почему яхта отчалила так быстро? Я только могу предположить, что мой отец решил, будто мы хотим остаться здесь подольше.

— Потому что мы слишком долго спускались? — спросила я. — Нас задержал порванный ремень сандалии. И мы, конечно, не должны были так часто отдыхать.

Пол взял меня за руку:

— Разве это имеет значение? Мы оказались на какое-то время оставленными здесь, как два потерпевших кораблекрушение моряка. Я рад, Стейси. Ты все еще принадлежишь мне одному.

Я будто забыла свою руку в его ладони, но была далеко не так спокойна и не так уверена.

— Надеюсь, Ники не будет волноваться и думать, где же я?

— Конечно нет. Василис, Мария, Гермиона — они его успокоят. В конце концов, ты ведь оставляла его и раньше, — добавил он, — когда, например, на целый день уезжала с Хардингом.

Я отвернулась от него:

— Это было по-другому.

— Я так не думаю. Если только ты не предпочитала оставаться наедине с Майком и поэтому не слишком беспокоилась о Ники. В этом разница?

— Все было запланировано и организовано. Ники знал, что я оставляю его на целый день.

Пол насмешливо улыбнулся, подняв руку и снова указывая на горизонт.

— Тогда будем надеяться, что он поймет это так же и на этот раз. Потому что «Океаниса» нет в поле зрения. Если только яхта не вернется назад сразу, мы останемся здесь на весь оставшийся день.

Я повернулась в ужасе:

— Но мы не можем оставаться здесь!

Пол покачал головой:

— Боюсь, что нам придется. Что бы ты хотела сделать в первую очередь? Пообедать? Кто-то заботливо оставил нам еду и питье в корзине там, у стены. Или, может быть, поплавать? Похоже, мы привезли с собой это настроение для купания. — Он взглянул вверх, на утес. — Только сначала мы должны найти какое-то место в тени, где можно будет посидеть. Ложбинка, которую обнаружил Ники, похоже, самое лучшее место. Солнце уходит от нее, а скала сверху отбрасывает тень.

Я ответила, внезапно и странным образом соглашаясь:

— Мне все равно, чем мы займемся, но мне ужасно жарко!

— Тогда давай сначала поплаваем, хорошо? Мы охладимся. Я принесу еду, пока ты будешь здесь раздеваться.

— Хорошо.

Я посмотрела вслед, как он отправился вверх по тропе, и затем, повернувшись, сбросила джинсы и кофточку и натянула купальный костюм, целомудренно не снимая рубашки.

У этого острова не было пляжа; утес погружался прямо в прозрачную воду, там и сям виднелись пучки водорослей. Я спустилась по камням сквозь скользкие розовые заросли. Пол окликнул меня, и я остановилась, чтобы подождать его.

На нем были плавки, а тело загорело до цвета красного дерева. Мощные мускулы рук и плеч выступали под гладкой кожей. Волосы и сверкающие в солнечном свете глаза и зубы — все это я отметила, когда он крикнул:

— Осторожно! Эти скалы могут быть опасными. Не пытайся нырять!

Выполняя его указания, я осторожно спустилась со скал в воду и через несколько секунд отплыла от них подальше. Пол догнал меня, и бок о бок мы поплыли вперед, в залив.

Вода около скал была настолько теплой, что, когда мы отплыли немного подальше, показалась просто прохладной. После раскаленного полудня это казалось настоящим благословением, особенно после изнурительного подъема на утес и не менее изнурительного спуска. Мне показалось, что я никогда не захочу вылезти из воды.

Но в конце концов мы устали от плавания и лежания на воде и решили вернуться на берег, где оставили полотенца.

— Это было великолепно, — сказала я, вытряхивая шпильки из влажных волос. Сегодня я плавала без купальной шапочки.

— Великолепно, — подтвердил Пол, но глаза его смотрели на меня, на прозрачные струи, которые сбегали с моих плеч. — Ты выглядишь прямо как русалка.

— Да что ты. — Я внезапно застеснялась, заметив его настойчивый потемневший взгляд и сознавая, что мы были на острове совершенно одни.

К моему облегчению, он сказал как что-то само собой разумеющееся:

— Ты, должно быть, очень голодна после всего этого!

— Нет, не очень.

— Ну а я очень проголодался. — Он протянул мне руку. — Пойдем поищем нашу еду!

К тому времени, как мы поднялись в ложбинку, солнечный жар высушил мой купальник. Я надела поверх него хлопчатобумажную рубашку, потому что, как Пол и говорил, там было тенисто и приятно прохладно.

Сама ложбинка представляла собой очаровательный клочок земли примерно десяти футов в ширину и в три или два раза больше в длину. Фактически она тянулась вокруг всего утеса и спускалась вниз к неровной поверхности подножия, покрытого сухой травой с колючими кисточками и синим чертополохом. Солнце там было беспощадным, раскаленный диск на горячем белом небе, и тени не было совсем. Так что мы остались под навесом утеса.