— Отказался?.. — переспросила мама.

— Да, наотрез. Этот разговор происходил как раз при вашем Севе.

— Но он мне ничего не рассказал…

— Что ж, мальчишки умеют хранить чужие тайны. Но я вам расскажу все, как было. Это я нарочно сделал так, чтобы она стала руководителем их драмкружка. Я надеялся, что в работе они как-то лучше поймут друг друга. Впрочем, я ведь уже говорил это… Но ничего не получилось… Рыжик поссорился с ней, и с вашим Севой, и со всеми товарищами по драмкружку: ведь он сорвал им спектакль. А она вообще отказалась от школьного драмкружка… Она думает, что без нее он снова вернется, и помирится со своими друзьями, и будет играть Тома…

— Нет! Она не должна уходить, — твердо сказала мама.

— Этого я изменить не могу. Но я хочу просить вас о другом. Видите ли, в этом городе у нас мало близких друзей… Мы всегда были вдвоем. Рыжик ведь ни одного спектакля не пропускал, в котором я играю. Верите ли? По тридцать раз одну и ту же пьесу смотрел! Я сбивчиво говорю?..

— Ничего, ничего…

— Так вот, Рыжик, я чувствую, привязался к вашей семье. И очень переживает размолвку с Севой…

Я вздрогнул от этих слов. Неужели Рыжик так быстро успел полюбить меня?! Это было до того приятно, что я на радостях даже пропустил несколько маминых фраз.

Так вот, значит, из-за чего Вовка невзлюбил Сергееву! Я не знал, прав Рыжик или не прав. Но я знал, что ему тяжело, что он очень переживает, что он верит мне и, значит, я должен прийти ему на помощь в эту трудную минуту. Я должен сам помириться и помирить с ним всех ребят из драмкружка! Это мне было ясно…

А Владимир Николаевич продолжал:

— Мне бы хотелось, чтобы вы… если, конечно, это получится, помогли мне немного. Если бы Рыжик чаще бывал у вас, он бы почувствовал, быть может, счастье настоящей семьи… И ему, быть может, тоже захотелось бы…

— Пожалуйста, почаще бывай с Рыжиком, — сказала мне как-то мама. — Ему ведь очень одиноко…

Она прошептала это тихо и таинственно, будто хотела сказать: «Я еще обо многом не могу рассказать тебе, но поверь, что это очень важно!» А мне и не нужно было, чтоб она рассказывала! Я ведь сам все подслушал и все прекрасно знал! И сам уже давно помирился с Вовкой. Вот только ребята из драмкружка никак не могли его простить. Они объявили Рыжику настоящий бойкот. И я знал, что нужно ему помочь, что нужно их помирить, но как — этого я пока еще не придумал.

Я и без маминых просьб знал, что нужно обязательно помочь и Владимиру Николаевичу, который мне очень нравился. Но как ему помочь, я тоже пока еще не придумал. И вот, наконец, я решил сделать первую попытку. И одновременно я решил немного разыграть Рыжика. Пусть знает, что и я тоже умею «перевоплощаться» или по крайней мере устраивать «розыгрыши» не хуже его!

А тут как раз и случай подвернулся… Какой? Об этом вы сейчас узнаете.

Когда однажды Рыжик пришел к нам, я завел его на кухню и прямо в упор спросил:

— Ты любишь спорить?

— Спорить без толку только ослы любят, — насмешливо и даже грубо ответил Вовка.

— Нет! Ты меня не понял… Я хотел узнать, любишь ли ты спорить не просто так, не в разговоре, а на что-нибудь?.. Ну, в общем держать пари?

— Если знаю, что выиграю, то люблю. А если проиграю, то не люблю.

— Но этого ведь заранее никто не знает! Может показаться, что выиграешь, а потом — бац! — и проиграл.

— Чего ты мне голову морочишь, а? — разозлился Рыжик, который вообще в последнее время стал злым и раздражительным.

— Я не морочу… Я хочу предложить тебе одно пари! Вот как тебе кажется: можно ли за одну или там за полторы минуты попасть из двадцатиградусной жары в десятиградусный холод?

— Можно… Если взлететь на ракете в космос! Или даже на реактивном самолете куда-нибудь далеко, за облака.

— Ну, а если никуда не летать?

— За полторы минуты? Нет, нельзя… Хотя погоди. Можно еще в холодильник забраться!

— Ха-ха-ха! Ну, зачем же нам забираться в холодильник? Мы ведь с тобой не какие-нибудь там скоропортящиеся продукты! Я говорю о земле… Стоишь на ней — двадцать градусов тепла, а сделал десять шагов — и сразу десять градусов мороза! Так может быть?

— Слушай, — заявил вдруг Рыжик, пристально глядя мне в глаза, — а у тебя сейчас, интересно знать, сколько градусов? А? Может быть, у тебя повышенная температура?

— У меня-то температура нормальная! А вот у тебя, когда проиграешь, сразу подскочит!

Я с самодовольно-насмешливым видом (представляю свою физиономию в ту минуту!) победоносно протянул Вовке руку.

— Держим пари!

— А на что спорим?

— На «что захочешь — то проси»! У нас в Москве, во дворе, такое пари было. Согласен?