— А Сэм рыбачил? — спросил Мэйн.

— Сэм? Ну, этот куда только не закидывал удочки! Да, знатный был рыбак. Все время таскал из воды рыбу, а есть не хотел. Заставлял рыбку плясать под свою дудку. — Оли ухмыльнулся. — Он и с людьми так поступал. Ловил их на крючок, как рыбешек. Никогда не знаешь, что попадется, но все равно интересно. Я не такой. Ловить рыбу не люблю, зато меня хлебом не корми — дай повозиться с ней потом. И с людьми то же самое. Сэм и я — как две стороны одного зеркала: одно лицо смотрит туда, другое — сюда.

Мир — как озеро. Сэм и Оли сидят на его берегу, болтают, посмеиваются и глядят на воду…

— Пихаю в банку рыбешку, добавляю спиртного, специй, чуть маринаду и убираю на несколько лет. С такими клыками, как у меня, маринованную рыбку легче есть. — Он снова продемонстрировал нам в улыбке свои беззубые десны.

— На моем корабле за одну эту банку немало бы заплатили, — сказал Мэйн.

— Обожаю судачить о деньгах, — признался Оли и снова подал Мэйну банку. — Глотни еще. Давай поболтаем.

Я оставил их вдвоем, чтобы отнести в машину сверток в клеенке и полюбопытствовать, что в нем. Знак представлял собой две потемневшие от времени кости. Судя по всему, когда-то они принадлежали животному крупнее кролика, но меньше лани. Я провел пальцем по костям, ощутив все изъяны поверхности, потом вновь завязал сверток и аккуратно положил его на заднее сиденье.

Сэм никогда не распространялся про Знак нашего клана; он ограничивался намеками на его чрезвычайную важность. Раз в году, на Ореховый праздник, что перед самым Новым годом, Знак осторожно выкладывали на стол, застеленный белой скатертью. Стол всегда ставили в дальний угол, чтобы не мешал, но в то же время оставался на виду. Как-то раз я просидел рядом с Сэмом целую ночь, снабжая его едой и пивом, слушая и наблюдая.

Члены клана подходили к столу бочком, по одному, и смотрели на Знак. Немного выждав, Сэм говорил каждому несколько тихих слов. Каждый слушал, кивал и улыбался, а иногда негромко делился своими Неразрешимыми проблемами. Положив рядом со Знаком несколько Долларов, люди удалялись. Оставаясь с Сэмом наедине, я убирал деньги в сейф у него под креслом.

Я знал, что следующие несколько дней Сэм будет заниматься Проблемами, в которые его посвятили. Иногда они находили разрешение, иногда нет. Ничто не совершенно, даже Знак, но он все равно оставался для нас могущественным символом. Для всех остальных это бы-Ли просто старые кости.

Я понимал, что мне предстоит, и не возражал бы еще выпить с Оли для храбрости. Дав себе слово, что как-нибудь я это обязательно еде. лаю, позвонил с мобильного телефона Кэрол.

Ее личный секретарь была моей давней приятельницей и сама отвечала на звонки по частному номеру, не доверяя проверку автоответчику. Филлис взяла трубку уже после двух сигналов.

— Служба безопасности.

— Доброе утро, Филлис. Это я.

— Тони! — радостно воскликнула моя подруга. — Рада тебя слышать! Я уже по тебе соскучилась.

— Ты врешь лучше всех остальных сослуживцев, Филлис, — ласково ответил я. — Мы не виделись всего два дня.

— Два невероятно долгих дня.

— Я подал в отставку. Я уже не вернусь. Так что привыкай.

— Ты нужен Кэрол. Дела идут не блестяще.

— Я знаю больше, чем ты думаешь. Она у себя?

— Момент.

Я оглянулся на крыльцо и увидел сразу три откупоренные банки. Четвертую Оли держал в руках, пока Мэйн проверял ее своим анализатором.

— Тони? Ты где? Тут такое творится, что чертям тошно! — Голос Кэрол звучал, как всегда, твердо. Я не почувствовал и оттенка отчаяния.

— По-прежнему в Дакоте. Сегодня похороны.

— У нас проблемы, Тони. Инопланетянин, которого мы никогда не видели, совершенно незнакомая разновидность, пожаловал к самому президенту.

Я кивнул.

— Держу пари, он держится не как посол.

На том конце помолчали.

— Совсем не как посол. Как генерал! Мэйн пропал. Они считают, что он у нас, и хотят получить его назад. Они предъявляют требования и почти угрожают. О торговле больше и речи нет. Мы должны найти Мэйна.

— Я знаю, где он.

— Где?

— Ярдах в пятидесяти от меня, выпивает с моим старым другом, сказал я.

— Рассказывай, Тони! Что происходит?

Я коротко объяснил ситуацию, как будто речь шла о сущей безделице. Закончив, я услышал ее дыхание.

Я опять оглянулся на Оли и Мэйна. Оба держали по банке и жадно пили. Поставив склянки, они о чем-то заспорили, потом взяли по новой емкости. Я стал свидетелем дегустации по-дакотски.

— Охраняй его, пока я не примчусь. Сейчас же еду в аэропорт Эндрюс. Пара часов — и я на месте.