Совершенно необязательно, что друг, враг или чужой вам человек будут всё время, соответственно, помогать вам, вредить или же безучастно оставаться в стороне. Когда вас одолевают дурные мысли и чувства, такие как ненависть или гнев, даже друг кажется врагом; но если такие чувства по отношению к врагу вдруг исчезнут, то он превратится в друга.

Подумайте о следующем:

1. Со своей стороны и ваши друзья, и враги, и безразличные к вам люди в равной степени хотят быть счастливыми и избежать страданий.

2. Что касается вас самих, то все эти люди бесчисленное число раз были вашими друзьями в течение безначального цикла перерождений, и в будущем, без сомнения, они тоже станут вам помогать; но столь же часто они были и вашими врагами, или же им не было до вас никакого дела.

3. Так что с какой стороны ни смотри — с вашей собственной или с точки зрения всех прочих, — нет ни малейшего смысла преувеличивать значение привязанности и вражды. Не стоит считать, что кто-то по самой своей сути хорош или плох, хотя его поступки в данный момент могут быть хорошими или дурными, полезными для вас или вредными. Нет никакой причины быть любезным с одним человеком и нелюбезным с другим. Хотя люди действительно могут на некоторое время становиться друзьями или врагами, оказывать друг другу услуги или причинять боль, в корне неверно отдавать предпочтение кому-то одному или, напротив, ненавидеть его.

Важно, чтобы, выполняя медитацию, вы представляли себе вполне определённых людей, а не просто размышляли обо всех живых существах — в противном случае образы будут слишком абстрактными, чтобы повлиять на ваше отношение к окружающим. А работая с конкретными образами и постепенно распространяя своё новое отношение на всё большее число людей, вы сможете выработать в себе равностность по отношению ко всем живущим.

Благодаря медитации вы со временем достигнете такого состояния, когда сильные эмоции — ненависть или желание — покажутся вам бессмысленными. Ваши пристрастия потеряют былую силу, и вы поймёте, что ошибались, пытаясь однозначно поделить всех людей на друзей и врагов.

Подобно тому, как художник выравнивает стену перед написанием фрески или крестьянин вспахивает поле перед началом сева, развивая в себе чувство одинаковой приязни по отношению ко всем живым существам, вы готовите почву для следующего шага по пути любви: признания того, что все существа являются вашими близкими друзьями. Обретённое вами чувство всеобъемлющей равностности послужит фундаментом для развития любви.

Выработав привычку одинаково относиться к друзьям, врагам и незнакомцам, вы создали основу для того, чтобы научиться смотреть на любое существо как на своего близкого друга. Теперь ваша цель — добиться того, чтобы хорошо относиться ко всем без исключения живым существам.

Поскольку такое отношение легче всего проявлять к своим друзьям, вам необходима техника, которая научит вас видеть во всех живущих друзей, при этом за образец берутся отношения с самым близким вам человеком. Кто ваш лучший друг?

Другой подход заключается в том, чтобы взять в качестве модели безграничную и ничем не обусловленную материнскую любовь. Поскольку во мне узнали реинкарнацию Далай Ламы XIII, меня забрали из дома в возрасте трёх-четырёх лет. Пока я был ребёнком, я навещал мать почти каждый день — или она приходила ко мне, — так как наша семья жила неподалёку от моей резиденции в Лхасе. Она всегда была добра, полна сострадания, проявляла искреннюю заботу о нуждающихся. Она была со всеми сердечна. Она никогда меня не ругала, хотя впоследствии рассказала мне, что, когда я был маленьким, я мог выйти из себя, если что-то было не так, как я хотел. Я мог дёрнуть её за серьгу, когда она держала меня. Мать призналась, что однажды я потянул так сильно, что поранил ей мочку уха.

В Лхасе, с тех пор как мне исполнилось четыре года, человеком, который меня кормил, был лысый и бородатый мужчина по имени Понпо. Я был очень к нему привязан; он был мне как мать. Когда я, сидя в Летнем дворце, заучивал религиозные тексты, он должен был находиться поблизости — я мог расплакаться, если его не было. Мне нужно было видеть хотя бы край его облачения, когда Понпо сидел за ширмой возле двери. И ему приходилось оставаться там, иначе бы я заплакал. Понпо был поваром предыдущего Далай Ламы, он не умел рассказывать сказки, не знал никаких игр и был совершенно не образован как в вопросах религии, так и во всём остальном.

Я дорожил им, потому что он меня кормил и заботился обо мне.

Как мне кажется, мы, подобно прочим млекопитающим, вроде кошек и собак, больше всего привязаны к тем, кто нас кормит. Мы любим свою мать не за то, что она дала нам жизнь, а за то, что она вскормила нас своим молоком и заботилась о нас. Когда я заболевал, Понпо носил меня на руках или сажал меня на колени. Если вы возьмёте на колени котёнка, то он замурлычет; с детьми то же самое. Я очень любил Понпо.

Каждый человек, верующий он или нет, исходя из собственного опыта и здравого смысла, понимает, что с самого момента рождения привязанность имеет огромное значение; это необходимое условие для жизни. Само наше физическое выживание требует заботы других людей, а мы, в свою очередь, отвечаем на неё соответствующим образом. Хотя привязанность тесно связана с влечением, она не основана на физическом или сексуальном притяжении.