Неожиданно совсем рядом вздыбились волны, и из глубины океана поднялось длинное и черное, тяжело фыркающее чудовище. Темноту прорезал резкий свет прожектора.

Люди окаменели. В мертвенно-белом свете стали видны искаженные ужасом лица. После секундного оцепенения раздались крики:

– Ложитесь! Скорей! Подводная лодка! Пулеметы!.. Одни бросились на дно шлюпок, другие закрыли глаза руками.

Однако пулеметы субмарины молчали. Открылся ее люк – слышно было, как загремело железо, – и на мостике появился человек.

– Какое судно? – громко в рупор крикнул он.

– Английское судно «Диана»! – не сразу отозвался капитан.

– Порт назначения?

– Ливерпуль.

– Какой груз?

– Три тысячи тонн шерсти, тысяча тонн фруктовых консервов, вольфрамовая руда, пятьсот тонн свинцового концентрата. Двести пятьдесят пассажиров…

На мостике подводной лодки что-то загремело. Все еще ниже пригнулись, прижались ко дну шлюпок.

Но субмарина молчала. Медленно текли тягостные мгновения. Кто-то на одной из шлюпок стал истерически громко читать молитву. Неожиданно с мостика крикнули в рупор:

– Внимание! Ближайшая земля – остров Девы. Восемьсот миль. Курс северо-запад…

Опять загремело железо, хлопнул люк, море закипело короткими волнами, подлодка пошла на погружение.

…Поднявшееся солнце осветило шесть шлюпок с «Дианы», круживших неподалеку друг от друга. В них находилось около двухсот пассажиров и членов команды. Значит, свыше ста человек погибло.

Море было спокойно. Свет тихого утра живительно подействовал на людей. Все воспрянули духом, приободрились.

С капитанского суденышка был дан сигнал «Следовать за мной, курс – северо-запад». Поставив паруса, шлюпки двинулись за своим «флагманом». Но это не был кильватерный строй. Это вообще не был какой-либо строй. Шлюпки беспорядочно скользили по поверхности моря, обгоняли одна другую, отставали, вдруг скоплялись вместе, как сошедшая на воду стайка утят. Вскоре обнаружилось, что и мореходные качества шлюпок и морской опыт их команд далеко не равноценны. Капитан и не подумал о том, чтобы укомплектовать каждую шлюпку хоть двумя-тремя опытными моряками.

Самой быстроходной, конечно, оказалась капитанская шлюпка. Вдобавок только на ней имелся секстант и другие мореходные приборы, необходимые для прокладывания верного курса. Шлюпка № 1 все время вырывалась далеко вперед от следующего за ней каравана.

Когда к вечеру выяснилось, что за день пройдено всего около 60 миль, капитан Смит поднял сигнал сбора. Как только шлюпки сошлись вместе, капитан приставил к губам рупор и обратился к их пассажирам со следующей речью:

– Леди и джентльмены! Мы оказались в тяжелом положении. Нашей ближайшей целью является остров Девы. До него восемьсот миль. За целый день мы прошли только шестьдесят миль. Таким ходом мы в лучшем случае доберемся до острова Девы не раньше чем дней через десять. На этот срок у нас не хватит ни воды, ни съестных припасов. Однако есть выход! Моя шлюпка по крайней мере в два раза быстроходнее шлюпки номер пять, самой тихоходной. Поэтому на своей шлюпке я пойду вперед. Через трое-четверо суток я могу быть уже на острове Девы, снесусь оттуда по радио с различными судами, находящимися в Южной Атлантике, и организую срочную помощь. Полагаю, что мое решение будет одобрено…

В ответ со всех шлюпок раздался протестующий рев:

– Он хочет бежать и спасти свою шкуру!

– Трус, негодяй!

– Бросает людей в океане!

– Он позорит доброе имя английского моряка!

– Мы будем жаловаться!

– Мы не позволим тебе уйти!

Но капитан ничуть не смутился. Вновь приложив рупор к губам, он закричал:

– Как капитан я имею право в открытом море самостоятельно принимать решения! Мое решение окончательное. Моя шлюпка пойдет вперед и ускорит ваше спасение!

Тут же Смит приказал своей команде поднять парус и взяться за весла.

– Злодей! Убийца! – кричали со всех шлюпок. – Держите его, не позволяйте ему уходить! Выбросьте его акулам за борт! Позор!

Тем не менее шлюпка № 1 стала быстро удаляться, взяв курс на северо-запад.

Но далеко она не ушла. Люди на оставшихся шлюпках скоро заметили, что с «флагманом» творится что-то странное: капитанская шлюпка кружит на месте, парус ее спущен…

Как ни осмотрительно подбирал Смит команду для шлюпки № 1, но в суете панической посадки он не смог предотвратить проникновения на нее «нежелательных элементов». И теперь, в самый критический момент, эти «элементы» неожиданно взбунтовались.

Джемс Максвелл, один из младших офицеров «Дианы», встал и, волнуясь, с сильным шотландским акцентом, громко сказал:

– Я вполне понимаю ваши мотивы, сэр. Но мы не можем оставить в открытом море пять шлюпок! Это, сэр, противоречит нашим морским традициям.

– Откуда вам знать морские традиции? – надменно оборвал его капитан. – Вы еще слишком молоды!

– Сэр, – разгорячился Максвелл, – я молод, но мой отец был моряком и мой дед был моряком, и я твердо знаю, что честь капитана – последним покинуть тонущее судно!

Намек Максвелла на преступление Смита, сбежавшего с «Дианы» одним из первых, развязал языки другим. Старший боцман Дженкинс, не глядя на капитана, хмуро прогудел:

– Нельзя бросать шлюпки… Не будет счастья… Без нас они пропадут…

Механик Шафер крикнул:

– Совесть надо иметь! Вместе пострадали – вместе и спасаться будем. От судьбы не уйдешь!

Капитан Смит был раздражен, но не рискнул оборвать своих подчиненных. В его изворотливой голове мелькнула мысль, что сейчас лучше всего сманеврировать и очистить свою шлюпку от тех, кто страдает избытком благородства.