Наконец стрелки часов показали четыре часа.

Еще минута — и вся немецкая линия затрещала. Поехало! В это же мгновение артиллерия противника стала бешено крыть по наступающим шрапнелью и гранатами.

Офицеры сняли фуражки, перекрестились. За ними перекрестились солдаты и быстрым шагом стали вытягиваться в ход сообщения.

Мизинов заметил Суглобова и кинул ему:

— Ну, штабс-капитан, вам предоставляется возможность отличиться. Ложитесь за пулемет. Если противник начнет контратаковать, отсекайте его от нас.

Суглобов приложил руку к фуражке и бросился к «максиму». Мизинов выхватил револьвер и крикнул в полный голос:

— Повзводно! Цепью! Ма-а-арш!

Только начали атаковать, как появились первые потери. Перешагнули через свалившихся и быстро рассыпались в цепь. Бежали быстро, в ушах свистел встречный ветер, жужжали пули.

Пробежали, наверное, полпути, как вдруг справа, из лощинки, послышались пулеметные очереди и показались густые цепи в черных шинелях. Немцы! И много! Решать нужно было мгновенно.

«Срочно положить людей на землю… Окопаться… — пронеслось в мозгу Мизинова. — Но почему же молчит Суглобов?..»

И едва подумал, как сзади, из своих окопов раскатилась знакомая, густо монотонная очередь «максима». Но странно — Мизинов так и не заметил, чтобы хоть один из немцев упал. Наоборот — резкой болью пронзило левую ногу над коленом. И не менее резко мелькнула догадка: «Суглобов?!»

Последнее, что он помнил, было неимоверно яркое солнечное небо. Его лучи, наверное, и ослепили его. Потому что больше он ничего не видел…

Тяжело раненный, Мизинов потерял много крови. В бессознательном состоянии его отправили во фронтовой госпиталь. Там выяснилось, что пуля вошла со стороны спины и раздробила бедренную кость. Штабс-капитан Суглобов бесследно исчез.

Смена сезонов, как правило, приносит много хлопот. А уж сколько хлопот принесла эта весна Дальневосточной Белой армии генерала Каппеля — не расскажешь в двух словах!

После своего Ледяного похода армия входила в Читу, одетая еще по-зимнему: в папахах, полушубках, в валенках и ватных штанах. А весна брала свое, не спрашивая измученных бойцов, готовы ли они встретить ее. Ледяной поход был полон страданий и лишений, десятки тысяч белогвардейцев, их семьи и беженцы подходили к Чите походным порядком и эшелонами по железной дороге, вместе с больными тифом и выздоравливающими. Станция не успевала принимать поезда, не хватало запасных путей.

Строевые части разместились в городе, а конница расквартировалась по ближайшим поселкам в окрестностях. Десятки тысяч людей сгруппировались в небольшом городе, пылись, сбрасывали себя грязное провшивевшее белье, терпеливо ждали, когда и где будет отведено место для отдыха. Участники Ледяного похода много выстрадали, и эта передышка была настоящим счастьем. В их жизни вряд ли были такие счастливые минуты, какие они переживали сейчас.

Через некоторое время все вошло в нормальную колею. Карантин был снят, постепенно полки за полками, дивизия за дивизией преобразовывались, одевались в подобающую форму. На голове появились фуражки, на плечах — шинели с погонами, на ногах — кожаные сапоги или солдатские ботинки с обмотками.

Во время похода не было возможности вести учет личного состава, и теперь спокойно занялись этим: составлялись списки, малочисленные полки сводились в сводные, дивизии увеличивались в составе, их нумерация уменьшалась. Поменяли и командные должности. Некоторые получили повышение, а большинство — понижение. Командующий армией генерал Войцеховский ушел со своего поста, и войска возглавил генерал Вержбицкий.

Совещание командиров корпусов и дивизий собралось в жарко натопленной просторной избе читинского купца Махлатых. Было душно, много курили, говорили о грядущих переменах, спорили. Но вот вошел строгий, похожий на Колчака генерал Вержбицкий, и все умолкли.

— Господа, — начал командующий. — Предлагаю список командиров корпусов. Прошу вашего согласия на их утверждение. Кто не согласен — что ж, выскажете свое мнение, обсудим. Итак, начнемте. Состав нашего Первого корпуса состоит из ижевцев, воткинцев и каппелевцев. Командиром корпуса предлагаю оставить генерал-майора Молчанова. Ваше мнение, господа?

Поднялся сухощавый, с длинными усами а-ля дон Кихот, Викторин Михайлович Молчанов.

— Достойный командир, — раздалось несколько голосов, — боевой генерал!

Утвердили.

Из оренбургских казачьих полков сформировали дивизию, командиром дивизии был назначен генерал-майор Панов. Казачество Сибирского войска возглавлял генерал-майор Глебов.

— Состав нашего Второго корпуса, — продолжал Вержбицкий, — состоит из сибирских полков бывшей Первой армии. Господа, вы знаете, какое мужество продемонстрировали бойцы армии в последние дни и недели жизни Верховного правителя России…