У Мизинова же после прошлогодних боев живой силы не набиралось и тысячи человек. Пехотинцев свели в один полк в шестьсот двадцать штыков под командованием полковника Худолея. Забайкальцы влились в сотню Татарцева, да сотней было одно название — подразделение ротмистра насчитывало всего семьдесят два всадника. Пластуны и понтонеры образовали инженерную роту в шестьдесят восемь человек под командованием вахмистра Дерябко: прапорщик Сухич погиб во время последнего штурма Кербинского склона. Погиб и капитан Жук, и разведку расформировали вовсе. Более-менее были целы артиллеристы капитана Брындина и войсковой лазарет доктора Иваницкого, однако вышли из строя три горных орудия.

Уезжал Куликовский. Его выбрали управляющим Якутской областью при народном управлении, и он укатил в столицу края радостный и полный обширных планов по гражданскому управлению регионом. «Слава Богу, нашел-таки свое дело, — только и подумал Мизинов, как тут же и вовсе забыл про Куликовского. — Мне бы пулеметов побольше да патронов, а от политических советников избавьте. Их превосходно умеют бить простые крестьяне, понаторевшие в военной практике», — грустно улыбнулся он.

На совещании первым делом решили, что отдых и пополнение снабжения — главная задача на ближайшие несколько недель. Дабы обезопасить свой тыл и дать возможность бойцам отряда как следует отдохнуть и набраться сил, признали правильным объявить район нижнего Амура и южной Якутии тыловым районом действующей экспедиционной группы.

— Меня вот что волнует, ваше превосходительство, — обратился к Мизинову Худолей. — Мы тут уже с начала зимы, пробудем до весны — это по меньшей мере. Но климат тут, сами видите, сырой, способствует заболеванию скорбутом [66] . У меня в полку уже появились первые заболевшие.

— Это может стать целой эпидемией! — поддержал полковника Брындин.

— Успокойтесь, господа, — вмешался Мизинов. — Конечно, лучше всего предохранить себя от этой болезни хорошим питанием, теплыми помещениями, нахождением на воздухе. Всего этого мы не лишены, слава Богу. Однако никто не страхован от беды. Но иногда полезно уметь поговорить с местными жителями. Я уже, беря во внимание этот скорбут, поговорил с одним якутом и узнал у него, между прочим, что лучшим лекарством от болезни является питье настоя из сланника [67] , а также черемша и ревень. Так что приказываю: бойцам собирать сланник. И для здоровья полезно, и спать будут крепче после мороза.

— Ваше превосходительство, да этот сланник стелется по земле так густо, что передвигаться по нему почти невозможно! — возразил Татарцев.

— На лошадях, ротмистр, и впрямь сложно, — улыбнулся Мизинов. — А вы спешенным порядком, сейчас ведь нет необходимости заниматься вольтижировкой [68] .

Офицеры рассмеялись.

— Александр Петрович, — спросил Яблонский у Мизинова после совещания. — Что нам делать с вашим гостем?

— Пусть придет в себя, — спокойно ответил генерал. — Голова у него плохая, нечего зря волновать человека.

— Человека? — удивился Яблонский. — Но ведь этот, как вы говорите, человек пришел, чтобы убить вас!

— Мы еще этого не знаем, — возразил Мизинов. — Поправится — я обязательно поговорю с ним, решу, как быть, а вам первому сообщу о своем решении.

— Ждать… Не опасно ли? Он хоть и под охраной, но все же кто его знает…

— Не беспокойтесь, Евгений Карлович, он не убежит, — твердо промолвил Мизинов. — Этот, — он сделал ударение, — не убежит. Не за тем шел…

Так и проходило время — в отдыхе, в работе и вместе с тем в смутном ожидании неведомого грядущего. В том, что это грядущее будет суровым, если не гибельным, не сомневался никто.

Начало года ознаменовалось в Приамурье лихорадочной подготовкой обеих враждующих сторон к решительному сражению. Войска Восточного фронта НРА сгруппировались на Инском укрепленном плацдарме. Белые укрепились на Волочаевском оборонительном рубеже.

Четвертого числа Инская группа НРА повела первое наступление на Волочаевку.

Красные планировали, наступая вдоль Амурской железной дороги, сбить передовые части противника у станции Ольгохта и ворваться в Волочаевку на рассвете следующего дня. Правой обходной колонне в составе кавалерийского полка, одного батальона стрелков и двух орудий приказали наступать вдоль Амура в направлении станиц Луговая и Верхне-Спасская с задачей выйти утром в тыл волочаевской группировке противника с юга. На третьем ударном направлении действовали партизанские отряды. Основная идея плана была в том, чтобы одновременным ударом с трех сторон разбить противника у Волочаевки и, отрезав ему пути отхода, окончательно уничтожить его и занять Хабаровск.

И вот наступление началось. Передовые части красных, несмотря на упорное сопротивление белых, ворвались-таки в Волочаевку, но, не дождавшись подкреплений, были отброшены. Партизаны, не встретив противника, простояли весь световой день на одном месте, и лишь к вечеру подошедший из Хабаровска бронепоезд белых вынудил их отступить к реке. Первое наступление на Волочаевку оказалось для красных неудачным.

Главком НРА Блюхер разгневался и приказал не проводить наступлений без основательной подготовки. Но времени приготовиться противник не дал, и учиться пришлось в боях. Через несколько дней после первого штурма Волочаевки отряд белых в составе трех полков общей численностью до тысячи штыков и сабель начал наступать на казарму, расположенную в нескольких километрах западнее станции Ольгохта. Там находился в охранении лишь один батальон стрелкового полка. Одновременно для обхода с севера ударила другая группа белых численностью до пятисот человек. Наученные толковыми командирами-красноармейцами, красные не дрогнули и перешли во встречное наступление, направив по флангам конницу. Белые потерпели поражение и отошли.