Шрифт:
«Нет, брат Алекс, ты не прав!»
Тихон чувствовал, что должен проявить настойчивость.
— Вот что. Ты не хочешь. Тогда я сам скажу, — ответил он. — Это дико звучит, но я не удивлюсь, если окажется, что это ты сделал цистерну самогона.
Алекс хмыкнул:
— Хочешь сказать, что я как Иисус из воды вино делать умею?
— Я бы не стал сравнивать тебя с Иисусом, но я видел, что ты сделал с Вандермейером. Я чувствовал это!
Друг остановился и внимательно посмотрел на Тихона.
— Значит, я не ошибся в тебе.
— Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Алекс спросил:
— Скажи, ты что-нибудь знаешь о скитниках?
Невероятно! Алекс опередил его желание расспросить о скитниках. Вот так запросто старый друг говорит о них. О людях, которых никто не видел.
— Ничего, кроме того, что они живут в Полосе.
— Понятно, — Алекс нахмурился. — Скитники… Странное слово. Это больше похоже на каких-то диких раскольников. Только мы зовем себя по-другому.
— Мы? То есть…
Алекс неожиданно положил руки Тихону на плечи, схватил крепко, как будто боялся, что тот испугается и убежит. Но Тихон и вправду был ошеломлен.
— Ты хочешь сказать, что ты скитник?! — воскликнул Тихон. — Но ведь я вас искал! У меня есть один знакомый человек в Братске. Он торговал с партизанами моим товаром, а теперь отказывается, потому что в наше дело вмешались скитники. Как здорово, Алекс! Как здорово! Я искал вас! И как хорошо, что я встретил тебя. Может быть, вам что-нибудь нужно? Я что хочешь найду и достану. Особенно для друга.
Но он не видел радости в глазах Алекса.
— Да погоди ты! Погоди. — Эджертон еще крепче сжал плечи Тихона. — Ты ничего не понимаешь…
— А что понимать? Ведь ты скитник!
— Я же сказал, мы зовем себя иначе… Я первач, Тихон!..
— Кто?
— Первач! Так мы зовем себя.
— Первач?!.. — Тихон чуть не засмеялся.
— И ты первач. Я чувствую это.
— Какое смешное слово… Первач… Дешевый самогон. Ты бредишь?
— Не знаю, кому из нас оно первому взбрело в голову, — ответил Алекс. — Его можно расшифровать и как «первый человек».
— Значит, первочеловек… — Тихон снова рассмеялся.
— Не первочеловек. Первый.
«Какая-то шутка. Нелепая. Неужели и мой друг — сумасшедший?»
Между тем Алекс полез в карман и достал спичечный коробок. Извлек из него одну спичку и, зажав ее двумя пальцами, поднес к лицу друга. Злотников ощутил что-то вроде слабого дуновения. Ничего не понимая, он смотрел на спичку, и вдруг она вспыхнула, заставив его испуганно отпрянуть.
— Как?!.. Как ты это сделал?!
Алекс задул спичку и бросил в снег.
— Так вот оно что. Волшебство! — воскликнул Тихон.
— Ты дурак, что ли? — усмехнулся Алекс. — Это не волшебство. Это реальность! Ты же ведь только что верил, что я могу сделать цистерну самогона. А теперь говоришь — волшебство…
Поскольку в голове у Тихона была полнейшая каша, то вместо того, чтобы расспросить, как Алекс умудряется делать все это, он не придумал ничего лучшего, чем психануть.
— Значит, первач, говоришь? То есть, надо понимать, первее и лучше всех, что ли?!
— Пусть тебя не смущает это слово.
«Первач! Первач!» — вертелось в голове Тихона. И перед глазами появилось лицо албасты. Он вспомнил, как существо пыталось сказать ему что-то…
«Пер-р-руачь…»
Он как будто снова услышал этот голос. «Что хотела сказать эта тварь? Что я не такой как все?..»
Кажется, он потерял ощущение реальности. Алекс шлепнул его слегка по щеке, приводя в чувство.
— Ты тоже первач, Тихон, — сказал он. — Только нераскрытый.
— Хочешь сказать, я смогу устраивать такие же фокусы?
Эджертон усмехнулся.
— Если тебя это так заводит… Сможешь! Если выживешь.
— То есть?
— Ведь ты собрался в Полосу. А первачи… скитники то бишь… рождаются в Полосе.
— Да, я хочу пойти туда. Ты же знаешь.
— А почему? Что заставило тебя принять это решение?
Тихон растерялся. Было много причин — какую назвать и какая верная?
Алекс вдруг прижал его к себе. Его щека касалась Тихоновой.
— Слушай меня внимательно, — прошептал Алекс, будто опасался, что кто-то подслушает. — Зная твое решение, я не могу исключать того, что мы видимся последний раз. Люди умирают там… в Полосе… И плохие люди умирают. И очень хорошие. Разные.