Как странно было все в Вене… Звучала музыка, сверкали драгоценности, а что было за этим? Он слышал разговоры баронессы и ее приятельниц о том, что некоторые потратили последние деньги, лишь бы появиться здесь, напомнить о себе. Они блистали на банкетах и приемах, а возвращались спать на заброшенный чердак и голодали до следующего званого обеда. И теперь, размышляя о собственном бедственном положении, он поверил в это, да и многое другое стало для него отчетливо ясно.

Он не мог объяснить баронессе и Ванде, почему он не смеет обратиться за помощью к Александру, который наверняка не оставил бы его в беде. Между ними стояла Екатерина, и они оба знали это.

Ричард видел княгиню на балу, где он был с Вандой и баронессой. Она улыбнулась ему издалека, но поговорить с Екатериной наедине ему не удалось. Как это свойственно мужчинам, он уже начал забывать о том, что было с ними. Казалось, и Ванда приходит в себя после страшных потрясений, пережитых в маленькой гостиной у графа Разумовского. Она была счастлива и весела и боялась лишь одного — разлуки с Ричардом.

Как-то баронесса заметила:

— Вы лишаете Ванду видных кавалеров. Я уже подумывала о двух приличных партиях для нее, но она теперь и слушать не желает о них. Перестала замечать всех, кроме вас.

— Очень рад, что это так! Вы полагаете, во всем виноват я? — спросил Ричард.

Баронесса улыбнулась, взглянув на его красивое лицо:

— Я уже говорила вам однажды: ваша любовь с Вандой — безумие, но я отдала бы все на свете, чтобы быть такой же молодой и такой же сумасшедшей.

Ричард очень привязался к баронессе Валузен. Как и Ванда, он понял, что ее язвительное остроумие — это единственная защита от одиночества: красота ушла, а те, кто любил ее, покинули этот бренный мир.

— Иногда я задумываюсь, что тоже когда-нибудь состарюсь, — прошептала ему однажды Ванда, — но я знаю, что если бы у меня не было вас или хотя бы памяти о вас, я бы предпочла не жить совсем или умереть сейчас в ваших объятиях!

Он целовал ее тогда так неистово и страстно, словно боялся, что судьба может разлучить их завтра. Каждая минута рядом с Вандой была бесконечно дорога, так как скоро им, возможно, придется расстаться.

— Ричард, я так люблю вас! Вы думаете, я боюсь бедности? Я буду готовить для вас, штопать носки и, если Бог будет милостив к нам, растить ваших сыновей.

Она покраснела от своей невинной откровенности и спрятала лицо на его груди. Ричард был в отчаянии, у него не оставалось надежды на то, что им удастся пожениться. Как он сможет содержать жену и детей? Будь они в Англии, он мог бы решиться на этот шаг. Там есть старый дом, крыша над головой, и верные друзья.

А чем он обладает здесь, в Европе? Несколько золотых монет и преданность верного Гарри. Несмотря на отчаяние, Ричард улыбался, думая о нем. Хотя Гарри всегда очень ревниво относился к женщинам Ричарда, считая их недостойными своего хозяина, Ванду он полюбил сразу. Он стал ее преданным рабом. Она с удовольствием слушала его рассказы о прошлом и считала, что у него замечательное чувство юмора.

— Он такой забавный, — то и дело повторяла Ванда баронессе и Ричарду, вытирая слезы, выступившие от смеха после очередной шутки Гарри.

— Он вообще не умеет себя вести, — заявляла баронесса, но глаза ее смеялись. — Он совсем не похож на слугу.

— Мне тоже так кажется, — согласился Ричард. — Он просто наш друг.

Ричард был уверен в одном: если они с Вандой станут мужем и женой, им не обойтись без Гарри. Он будет для них и поваром, и горничной, и даже, если понадобится, няней и все будет делать с присущей ему веселой ловкостью. Но какой толк от слуги, если нет дома, где он может служить?

Ричард шел по заснеженной улице и даже позавидовал тем, кто ехал в каретах или санях. Будь он сейчас в Хофбурге — в его распоряжении были бы такие же роскошные сани. Только перед самым обедом Ричард добрался до дворца баронессы. Ванда ждала его. Прочтя по его лицу все, она не стала задавать глупых вопросов по поводу визита к Талейрану, как это сделала бы другая женщина, а просто обняла его.

Он был расстроен не только своей неудачей, а еще и тем, что ему предстояло рассказать об этом баронессе и Ванде. Но, почувствовав, как девушка искренне обрадовалась его приходу, он крепко стиснул ее в объятиях, и она прошептала:

— Мы что-нибудь придумаем.

— Я не имел права давать вам надежду на будущее! — резко сказал Ричард.

— Никто из нас не собирается сдаваться из-за одной неудачи.

В голосе Ванды звучала решимость. Глядя на нее, Ричард подумал, что она очень повзрослела за последние дни. Любовь сделала ее более мудрой и зрелой, и он даже пожалел на секунду о том, что она уже не тот растерянный ребенок, которого он встретил на маскараде. Но он знал, что именно такой сильной и смелой он хотел бы видеть свою жену, друга на всю жизнь, только такая женщина ему нужна.