Учитывая, что все предусмотреть невозможно, Адмиралтейств-коллегия разрешила Д. Лаптеву отступать от данных ему предписаний и инструкций, поскольку на месте могут быть «усмотрены лучшие способы в потребное… и для лучшей пользы». И поэтому, записано в протоколе заседания Коллегии, «ему дается полная власть и руки у него не связываются». Это относилось и к Харитону Лаптеву. Уточнения относительно работы отрядов Д. Лаптева и X. Лаптева предусматривали: если в первое и второе лето, «к судовому проходу ни по каким способам надежды не будет» и лед по-прежнему будет стоять на одном месте без всякой перемены, то следует судно с частью команды отослать в Якутск или поставить «где способнее», а с остальной частью команды начать сухопутную работу и производить опись, «двигаясь по берегу», и все тщательно примечать.

По приезде в Петербург Дмитрий Лаптев встретился с двоюродным братом Харитоном и бесконечно был рад его назначению начальником отряда. Рассказал ему о трудных, но интересных делах экспедиции и посоветовал уже здесь, в Петербурге, тщательно готовиться к будущим морским вояжам, не упуская даже мелочей, от которых часто зависит успех большого дела.

Подготовку к предстоящему руководству отрядом Харитон Лаптев начал с изучения отчетов командиров северных отрядов и рапортов, обращая внимание прежде всего на трудности и неудачи, постигшие их. Немалую помощь в этой подготовке ему оказал Дмитрий Лаптев. Ознакомившись с материалами, он сделал вывод, что многие неудачи были вызваны плохим снабжением и недостатком транспортных средств, поэтому он просил Адмиралтейств-коллегию разрешить ему в районе действия отряда устроить несколько продовольственных складов, а для сухопутных описей заранее заготовить оленей и собак; В устьях рек Анабары, Хатанги и Таймыры Харитон Лаптев предлагал временно поселить жителей на случай возможной зимовки отряда в этих местах.

Получив новые геодезические инструменты и компасы, 4 марта 1738 года Харитон Лаптев с двоюродным братом Дмитрием, лейтенантом Иваном Чихачевым, с которым вместе служил на фрегате «Митау», и геодезистом Иваном Киндяковым выехал из Петербурга. С ними ехали два солдата: Яков Лавренев и Артемий Хомяков.

По дороге Лаптевы заехали в Великолукскую провинцию навестить своих престарелых родителей и посетить родные места, где прошло их детство.

Изучение многих архивов позволило автору заполнить ряд пробелов в биографии Харитона Лаптева, этого выдающегося участника Великой Северной экспедиции.

Харитон Прокофьевич Лаптев родился в 1700 году. [144] Прадед его Петр Родионович, по прозвищу Несвитай, [145] немало лет провел в битвах и походах — «на коне, да с ним пара пистолей, да сабля, да человек в ношу с карабином», — активно участвуя в борьбе против польско-литовских и шведских феодалов, которые в первой половине XVII века все еще держали в своих руках значительную часть русской территории.

За воинскую доблесть царь пожаловал Несвитаю вотчину близ Великих Лук. Деревня Пукарево, впоследствии принадлежавшая отцу Харитона Лаптева, располагалась на живописном берегу Ловати в Слауцком стане Великолукской провинции. В ней было всего шесть дворов. В пяти жили крепостные крестьяне — семнадцать душ, а в шестом, который мало чем отличался от крестьянских, — семья помещика. Детские годы Харитона прошли в этом доме. Поблизости находилось и небольшое поместье Якова Владимировича Лаптева — отца Дмитрия. В 1714 году Харитон и Дмитрий, который был на год моложе своего двоюродного брата, приехали в Петербург, а в следующем году их приняли во вновь созданную Морскую академию.

Учились братья успешно. Через три года, когда они при ступили к практике на кораблях, им дали звание гардемаринов. В 1721 году за особые успехи в морских науках Дмитрия Лаптева указом от 2 марта, подписанным Петром Первым, пожаловали в мичманы, а спустя три года перевели в унтер-лейтенанты и вскоре назначили командиром корабля. [146] Первыми судами, на которых началась его самостоятельная работа, были: в 1726 году шнява «Фаворитка», а в 1727 году — фрегат «Св. Иаков». [147]

Харитон Лаптев несколько отставал по службе — чин мичмана он получил только в мае 1726 года. [148] Через четыре года он тоже стал командовать кораблями. В 1734 году мичман Харитон Лаптев участвовал в военных действиях русского флота при осаде Данцига, при этом он попал в плен, за что был приговорен военным судом к смертной казни.

Это событие произошло при следующих обстоятельствах. Весной 1734 года русские войска, продвигались к Данцигу, куда бежал претендент на польский престол Станислав Лещинский, поддерживаемый французским королем Людовиком XV. Официально Франция не участвовала в войне, но послала на помощь Лещинскому корабли, которые должны были высадить двухтысячный десант.

Для совместных действий с сухопутными войсками к Данцигу вышла русская эскадра. Вперед был послан фрегат «Митау» для выяснения обстановки на данцигском рейде. Достигнув назначенного места, фрегат встретил французские военные корабли.

Поскольку не было указания, что эти корабли неприятельские, командир «Митау» по требованию французов поехал к ним на переговоры, где был задержан, а фрегат «Митау» взят в плен. После прекращения военных действий и обмена пленными все офицеры фрегата, в том числе и Харитон Лаптев, были преданы суду. Их обвинили в том, что они сдали не приятелю корабль без боя. И за это их приговорили к смертной казни Невиновность офицеров была установлена только в 1736 году, после дополнительного расследования, и все были помилованы.

Побыв дома всего три дня, Харитон Лаптев поспешил выехать, его ждали неотложные дела — снабжение отряда недостающими материалами. Дмитрий Лаптев покинул дом несколько позднее.

В Казани X. Лаптев получил новый такелаж и, не задерживаясь, отправился в Тобольск, куда прибыл со всей партией 8 мая 1738 года. К их приезду заканчивалась постройка двух дощаников. Уже 23 мая пошли на них по Иртышу, а затем по Оби к Нарымскому острогу. Отсюда Харитон Лаптев нарочным направил в Иркутскую провинциальную канцелярию «промеморию» [149] , где потребовал к весне 1739 года заготовить для его команды провиант: муки 3000 пудов, крупы — 200 пудов, сухарей—170 пудов, мяса — 90 пудов, масла коровьего — 36 пудов, соли — 40 пудов, вина — 80 ведер; подарочные вещи для инородцев: котлов медных — 6 штук, котлов железных — 8 штук, бисеру разных цветов — полпуда, шару — два пуда, игол — 20000 штук, топоров — 30 и скобелей — 10; при Усть- Куте построить дощаники, на побережье — подготовить оленей или собак для разъездов при необходимости вести опись с суши; в устьях рек Анабары, Хатанги и Таймыры поселить по две семьи местных жителей, чтобы они построили в тех местах маленькие зимовья на случай пребывания там отряда.