Попав в город, Эйлит перестала раскаиваться в том, что уступила уговорам Фелиции и пошла на коронацию. Она очень давно не выходила за пределы дома де Реми. От буйства красок у нее зарябило в глазах, а от уличного шума заложило уши.

Теперь ей хотелось поскорее вернуться домой и поразмыслить об увиденном. Но у Вульфстана имелись свои планы. В честь коронации он гостеприимно распахнул двери нового замка на берегу Флит и пригласил туда на званый пир своих друзей, родственников и компаньонов. И он настаивал, чтобы Эйлит была там. Она сознавала, что в интересах собственного спокойствия и благополучия от этого приглашения лучше отказаться, но слишком устала и не имела сил сопротивляться. Кроме того, она понимала, что Фелицию, с нетерпением ждущую праздника, вероятнее всего, расстроит ее отказ.

Поэтому Эйлит сдалась. Спрятав в укромном уголке души свои мысли и желания, она предстала перед всеми такой, какой ее хотели видеть Вульфстан и прочие, — улыбчивой и устойчивой Эйлит.

— Взгляните-ка на Эйлит, — негромко сказала Фелиция Вульфстану, когда он снова наполнил чашу медовой настойкой. — У нее странный блеск в глазах. Не следует больше давать ей выпивку: она к ней не привыкла.

Мастер неопределенно пожал могучими плечами.

— Сегодня праздник. Пусть повеселится. Она слишком долго ходила в трауре. А сейчас, как мне кажется, вполне довольна и счастлива.

Не успокоенная таким ответом Фелиция нахмурилась. Она уже сожалела, что уговорила подругу принять приглашение. Во время коронации Эйлит выглядела совсем иначе: ее лицо было оживленно, глаза с интересом наблюдали за происходящим. Теперь они словно потухли, взгляд стал отстраненным и непроницаемым. Даже улыбка казалась неестественной.

Оберт дорожил знакомством с Вульфстаном и считал его одним из лучших клиентов. Мастер слыл любителем вина и закупал его в изрядных количествах, что приходилось по вкусу его многочисленным друзьям и вызывало благосклонное отношение со стороны норманнов. Благодаря ему Рольф завел несколько ценных знакомств в среде торговцев и ремесленников. С точки зрения выгоды брак Вульфстана и Эйлит был бы идеальным.

Погрузившись в раздумья, Фелиция надула губы. Она прекрасно понимала, что перед Эйлит они находились в гораздо большем долгу, чем перед Вульфстаном. Ей пришла в голову мысль, что, возможно, Эйлит следовало отвезти домой прямо сейчас и вообще до поры до времени оставить мысли о ее замужестве.

Но не успела Фелиция принять решение, как ее внимание привлекла сидящая неподалеку супружеская чета, поселившаяся в одном квартале с ними. Молодая женщина, жена друга Оберта, совсем недавно приехала из Нормандии и, вероятно, горела желанием услышать все свежие сплетни, а Фелиция как раз была не прочь с кем-нибудь ими поделиться. Поэтому она решила на время отвлечься от мыслей об Эйлит и пересела к новой соседке.

Пригревало солнце. Эйлит сидела на скамейке в маленьком ухоженном саду. На грядках вокруг зеленели нежные листочки молодого салата и пушистые кустики земляники. Вдоль изгороди ощетинилась колючими порозовевшими ветками малина. Прищурившись от солнца, Эйлит растерянно озиралась по сторонам. Она сбежала из дома от царящего там застольного шума, но громкие голоса и смех пирующих настигали ее и здесь. Мимо пробежала служанка с пустым деревянным ведром.

— Ах, вот ты где, дорогая. Я принес тебе чашечку свежего меда. Надеюсь, тебе уже лучше? — Вульфстан тяжело опустился на скамью, как всегда почти вплотную к Эйлит, и протянул ей изящный деревянный кубок. — Выпей, девочка моя.

Глотнув сладкой золотистой жидкости, Эйлит почувствовала головокружение.

— У вас красивый сад, — с трудом выговорила она. Язык отяжелел и едва ворочался во рту, как у перегулявшего пьяницы. — Я люблю работать на земле. Как-то лошадь Рольфа вытоптала мою зимнюю капусту, и я прогнала ее метлой…

Она сознавала, что говорит чересчур быстро, близость навалившегося сбоку Вульфстана нервировала ее. В горле мгновенно пересохло.

— Эйлит, не бойся, клянусь, я не причиню тебе зла.

В следующую секунду губы мастера резко впились в ее губы, насильно раздвигая их, жесткая волосатая рука схватила Эйлит за шею, не позволяя отстраниться. Борода Вульфстана царапала ей лицо, изо рта у него текли слюни, словно он собирался полакомиться угощением.

Язык мужчины дерзко вторгся в ее рот. Эйлит отчаянно сопротивлялась. Она подняла было руки, чтобы ударить насильника, но он железной хваткой сжал ее запястья. На мгновение высвободив губы, она громко позвала на помощь.

— Подожди! — тяжело дыша, взмолился Вульфстан. Его лицо раскраснелось. — Эйлит, подожди! Я ведь хочу жениться на тебе.

Чуть не плача от собственного бессилия, она извивалась всем телом, стремясь избавиться от ненавистных объятий.

— Я не выйду за вас, даже если вы останетесь единственным мужчиной на земле, — еле сдерживая рыдания, воскликнула она, — отпустите меня!

— Ты же сама знаешь, что в конце концов у тебя не останется выбора, — прорычал разгоряченный вином и похотью Вульфстан. — Помни, мне ничего не стоит погубить твою репутацию.

Он резким движением сорвал платок с ее головы — тяжелые косы упали на плечи. Шею пронзила острая боль. Эйлит охватило отчаяние, и она закричала: ни одна уважающая себя женщина не смела появиться на людях с непокрытой головой. Только шлюхи могли позволить себе такую вольность.