Мадий велел Томире припасти много хмельной браги и позвал к себе Саксафара. Старик не сразу рассказал о задуманном. Вначале он говорил о том, как трудно живется в этом холодном краю.

– Вот, к примеру, если начнется падеж скота, ни один колдун не знает, какими заклинаниями здесь выгоняют злых духов. А если не остановят падеж, то наступит голод.

– А что же делать?
– спрашивал Саксафар. Охмелев от браги, он словно увидел все то страшное, о чем говорил ему старик.

– Надо запастись зерном, - продолжал Мадий, - тогда можно от голода спастись. Но как получить зерно? Только имея золото, можно добыть его.

– Зачем золото?
– отвечал простодушно Саксафар.
– Можно посеять зерно, я уже мотыгу припас. Тут есть хорошие земли. И Фамир собирается пахать землю. У нас всего будет вдоволь. А охота здесь такая богатая - добывай зверя сколько хочешь.

– А я знаю, где золото есть, - говорил старик, подливая брагу Саксафару.
– Если хочешь, пойдем со мной к дальним горам, что в стороне восхода, не поленись. Оттуда вернемся с большим богатством.

Уже охмелевший Саксафар стал вспоминать о том, как много неудач претерпел Мадий, когда пытался разбогатеть. Он напомнил Мадию, как тот ходил в дальние кочевья с табунами добрых коней и как, потеряв коней, привез в свое кочевье китайскую принцессу.

– Увели у меня это сокровище, Голубой Цветок,- пожаловался Мадий и тяжко вздохнул.
– Так и не пришлось узнать, кто это сделал.

– Не узнал?
– засмеялся Саксафар.
– Разве Зарина не рассказала тебе, как посылала своих девушек провожать принцессу? Пятьдесят амазонок сопровождали китайскую принцессу к границам племени гуйфан.

– Зарина? Ведь принцесса исчезла задолго до ее возвращения. Вот оно что! Значит, принцесса пряталась! Где? А я обыскал всю степь и не нашел ее. Как она смогла?..

– Не знаю, где пряталась принцесса, а Зарина помогла ей уйти. Уж если Зарина чего захочет, все сможет!

Так и не договорились о походе. Саксафар был пьян и все смеялся над Мадием. А Мадий уже не мог думать о походе: его мучила обида, ярость затмила все. Сколько раз он говорил Фамиру, что не следует лезть под башмак этой своенравной гордячки. Ух, и злодейка же она! Но недолго Фамир будет с ней... Разве можно жить с такой обидой в душе? И как это она вскружила голову Фамиру? Ей этого мало! Теперь она лишила старика единственной отрады. На что ей понадобилось отсылать китайскую принцессу? И почему Фамир не остановил ее? Не понял сын, что тоскливой стала жизнь старого Мадия. Что за жизнь без битв, без походов, без наживы! Для чего жить? Никакой радости!..

Дни и ночи Мадия преследовала мысль о мести. Вначале он хотел пойти к Зарине и спросить, зачем она это сделала. Потом старик надумал говорить с Фамиром. Но, поразмыслив немного, решил, что не станет разговаривать о случившемся. Зачем унижать свое достоинство? Он не выдаст своих огорчений. Но, прежде чем отправиться в поход на аримаспов, он должен расправиться с Зариной. И не будет ему покоя, пока он не выполнит задуманного. Как же это сделать? Хорошо бы поскорее сбросить камень с сердца. Фамир мешает. Они совсем не бывают в разлуке. На охоту ходят вместе. Дома вместе. И даже на рыбалке неразлучны.

«А как же Фамир? Что будет с ним? А ты сделай так, чтобы он не узнал. Надо так сделать, чтобы никто не узнал». Нет Мадию' житья с таким камнем на сердце.:. Надо избавиться от этого камня. Сын простит отца. Он поймет. Разве Фамир не знает, что Мадий никому никогда не прощал обиды? А тут такая обида, что желчь закипает и сердце прыгает в ярости. Нет, нет, нет! Он не простит Зарине!

По-новому зажили саки в горах Алтая. Само собой получилось, что многие уже не считали повозку хорошим жилищем, да и шатры постепенно исчезали и служили лишь кровом для пастухов на дальних пастбищах. Но если шатры и повозки сменились деревянными домами, то и утварь постепенно менялась. Сейчас уже не было надобности пользоваться только кожаной посудой, бурдюками, ведрами из овечьих шкур, сосудами из кожи; можно было завести глиняные кувшины, миски и горшки. Сидя на месте, легче было позаботиться о запасах пищи. Если удавалось поймать много рыбы, то ее сушили на солнце, коптили, старались сохранить надолго. В лесу собирали съедобные травы и ягоды - делали запасы на зиму. Еще больше стали заботиться о войлоках, о шкурках пушнины, из которых можно было шить теплую одежду.

Молодые женщины радовались этим переменам. Им нравилось приносить домой свежую ключевую воду в глиняном кувшине. Они с удовольствием расшивали мягкие беличьи шкурки. Девушки украшали свои одежды нежным мехом горностая, которого никогда прежде не видели. Никогда раньше саки не добывали так много пушного зверя. Здесь охотники научились искусно выслеживать зверя, ставить на него капканы и ловушки.

Саки старательно возделывали небольшие куски земли. Много было радости, когда собрали первый урожай ячменя и пшеницы. Люди зажили в довольстве и благополучии. Теперь уже к Миромиру приходили не с жалобами, а с добрыми вестями. Только Мадий по-прежнему был хмурым и невеселым. Злоба, затаенная против Зарины, не давала ему покоя.

– Не знаю, что делается с отцом, - сетовал Фамир: - все злится, словно кто его обидел. А когда я позвал зайти в наш новый дом, он сказал, что ноги его у нас не будет.

– Не знаю, чем он недоволен, - отвечала Зарина.- Я не видела его со дня свадьбы. На что же ему обижаться?.. А ты бы спросил его, Фамир. Не пойти ли нам к нему? Может быть, в хозяйстве его что-то не ладится? Или овцы мрут? На новом месте все иное. А я думаю, старик скучает. Он привык к походам, к войне. Скучно ему здесь.