Вспомнив эту простую истину и развернувшись на ходу, Посох влепил в самого шустрого из вражеских роботов безошибочную очередь. Безошибочную, невзирая на дым, расстояние и собственные отчаянные манёвры. Школа Сарины не выпускала неумелых учеников.

Похоже, ливень пуль из «Штурма» оказался неприятным сюрпризом для врага. Во всяком случае самый шустрый сразу отстал.

А в следующего по шустрости вонзились сразу четыре очереди и две ракеты. Последовал взрыв, испепеливший всё и вся в радиусе добрых пятидесяти метров и слегка повредивший третьего робота. Чем четвёрка Зилена немедленно воспользовалась, добив «раненого» в четыре ствола, что вызвало новый взрыв.

После этого на них навалились по-настоящему. И не только на них, но и на две другие четвёрки «охотников за зондами».

Как оказалось, вражеские роботы неплохо умели действовать совместно. Если воспользоваться терминологией мемарра, более быстрые и манёвренные «скауты» умели поставлять информацию массивным, хорошо бронированным «башням», а те, в свою очередь, умели прикрывать сокрушительные атаки «мечей» и «копий». Роботы организовывались также в малые звенья — аналог облачённых в активную броню четвёрок виирай, только с лучше выраженной специализацией. Ну и, конечно, малые звенья могли объединяться в средние, а те — в большие. Боевые роботы могли давить огнём, могли стрелять из разнообразного оружия и выпускать ракеты, могли в широких пределах, прямо на ходу, менять тактические схемы.

Правда, всё это, взятое вместе и по отдельности, плохо помогало им против виирай в АБ. Выполнять задание генерала отправились только лучшие, только те, кто по-настоящему сроднился со своей бронёй… и кто владел мгновенным предвидением. Последний козырь, как оказалось, побивал все преимущества противника. Роботам не помогало ни превосходство в численности, ни поистине мгновенная — автоматика! — реакция, ни лучшее, чем у «Серефис М12», бронирование. Всего лишь три четвёрки, двенадцать виирай дрались с многократно превосходящими силами, и до поры это была игра в одни ворота. Ни разу не задетые, четвёрки умудрились уничтожить либо вывести из строя более сорока роботов.

А потом чужакам это надоело.

Первой ощутила неладное Сарина. Подобно мрачной тени в глубинах океана, постепенно поднимающейся к поверхности и заранее, ещё до обретения чётких контуров, заставляющей дрожать от дурных предчувствий, в сердце флота чужаков возникло… нечто. Око не различало его, не могло различить, и Фадрин с другими дежурными операторами пребывал в неведении. Чтобы заметить новую угрозу, надо было наблюдать не за материей, а за проявлениями пси.

Отвлёкшись от хода стычки — в конце концов уже стало ясно, что Зилен и остальные справляются со своей работой на отлично, — Сарина бросила львиную долю своего внимания на проникновение в суть близящегося Нечто.

Первое впечатление: не совсем жизнь. Частично — живое, частично — механическое. Но механическая часть сложна в превосходной степени, когда можно уже говорить если не о жизни, то о самостоятельном сознании. Если верить преподавателям Школы, новейшие кванки оставляли сходные ощущения, тоже были отчасти сознающей себя не-жизнью. А вот второй компонент, составляющий Нечто…

Сарина покачала головой. Неужели такое для чужаков — норма? Неужели они протезируют не только тело, но и физически внедряют искусственно созданное в мозг, в своё собственное эго? Протезируют свои умы и души?

Жуть. Противоестественная мерзость. Никогда бы не согласилась на такое.

— Генерал.

— Владеющая?

— Чужаки собираются сделать нам неприятно.

— Они уже довольно долго пытаются это сделать.

— Вы не понимаете. В состязании пси и голой техники пси, конечно, выиграет. Но теперь они выслали… даже затрудняюсь определить. Проще говоря, полумеханического псионика.

— Что?

— Командуйте отход. Я понятия не имею, на что будет способна эта штука, когда начнёт действовать.

— Что ж, подстрахуемся. Зилен, Тевир, Жаг! Отход!

— Капитан! Посмотрите на это!

Рейенг прервал наблюдение за монитором, на котором медленно проступали результаты детального анализа сплава, и подошёл к Тефриссу. Тимар, не удержавшись, тоже отложил свою работу и пристроился за спиной капитана.

— Примечательно. Весьма примечательно.

— Это что, скрытый крепёж? — спросил Тимар. — Вот здесь, здесь, здесь?

— Очень на то похоже. С чем я всех нас и поздравляю.

— И когда начнём демонтаж?

Рейенг улыбнулся.

— Вы закончили съёмку радиационных карт объекта?

— Нет ещё.

— А когда закончите?

— Н-ну-у-у-у…

— Вот закончите, тогда и приступим. В нашем деле спешить нельзя. Да и незачем.

«Опасность — как смыкающиеся тёмные крылья. Они бьют часто и быстро, с разных сторон. Не всегда это похоже именно на крылья: например, ракетные залпы напоминают гибкие конусы, стремительно уменьшающиеся от вершины к подошве, а взрывы — столь же стремительно ширящиеся облака бледнеющей угрозы. От крыльев лучевых атак в момент выстрела остаются пронзающие пространство линии. Такова изначальная форма крыльев, наиболее определённая и наименее опасная. Увернуться от широкого полотнища угрозы невозможно: как увернуться от стены, перегораживающей полмира? С другой стороны, если промедлить и позволить нанизать себя на иглу выстрела, это будет уже не угрозой. Это будет смерть. А в зазоре между опасностью и гибелью — спасение. Те лазейки, где таится ускользающая жизнь. Надо уметь выбрать, какую из них предпочесть, потому что крыльев много, от них уплотняется пространство и растягивается время. Они ловят тебя в свои перекрестья и облака, пытаясь смять, достать, испепелить…