Шрифт:
Хотя сухие строчки официальных документов не могли отразить происходящих в центральном аппарате ПГУ КГБ процессов. Постепенно на смену руководителям-профессионалам, начинавшим свою карьеру с рядовых должностей, приходили бывшие комсомольские и партийные функционеры.
По утверждению одного из ветеранов внешней разведки:
«С приходом к руководству ПГУ Владимира Крючкова [521] вмешательство партийных органов в дела разведки усилилось. Это выражалось в том, что ряды профессионалов периодически „укреплялись“ партийными кадрами. В результате ключевые посты в главке занимали бывшие комсомольские и партийные функционеры, а кадровые офицеры отодвигались на второй план. Разве не обидно было рядовому оперу, когда какой-нибудь комсомольский вожак в одночасье получал майорское звание и должность помощника начальника отдела, а ему самому удавалось добиться этого статуса только после 15–18 лет тяжелой службы? Всякого рода поблажками пользовались во внешней разведке и протеже партийных толкачей» [522] .
521
В 1971–1974 годах первый заместитель начальника внешней разведки, с 1974 по 1988 год — начальник ПГУ КГБ. — Прим. авт.)
522
Миронов В. Играл мальчик в разведку. // Интерфакс-АиФ. 1998 год, 25 августа.
К сожалению, среди них не было новых Павлов Фитиных (руководил внешней разведкой на протяжении всей Великой Отечественной войны, занял этот пост почти сразу же после прихода на Лубянку) и Юриев Андроповых. Большинство лишь исполняли указания вышестоящего начальства и пресекали всякую инициативу подчиненных.
В качестве примера можно вспомнить такой эпизод. В середине восьмидесятых годов прошлого века в конференц-зале на восемьсот мест штаб-квартиры советской внешней разведки прошла очередная партийная конференция. В президиуме сидели руководители разведки и курировавший ее представитель ЦК КПСС. Энергичный в «показухе», очередной начальник Управления «Т» (научно-техническая разведка), но не ее истинный руководитель, бодро докладывал о достижениях. Отчитываться было о чем. Но почему-то он особо выделил работу над спецзаданием ЦК партии по добыванию технологии производства высококачественного мороженого.
Подуставшие от пустых речей разведчики дремали или негромко обсуждали свои дела. После сообщения об успешном выполнении «спецзадания по мороженому» зал разразился неистовыми аплодисментами [523] .
Несмотря на «застой» в центральном аппарате, органы добывания в последние годы существования Советского Союза продолжали активно действовать. Например, директор ЦРУ У. Уэбстер заявил в феврале 1990 года, что КГБ продолжает расширять свою разведывательную деятельность,
523
Максимов А. Операция «Турнир». С. 300.
«особенно в Соединенных Штатах, где возросло число попыток вербовок людей, обладающих техническими знаниями или допущенных к технической информации».
В Западной Европе Управлению «Т» удалось получить данные из Италии по системам тактической радиоэлектронной связи «Катрин», разработанной для НАТО в начале девяностых годов, а также использовать группу западногерманских хакеров для проникновения в базу данных Пентагона и других научно-исследовательских и военно-промышленных компьютерных систем.
В начале девяностых годов сотрудники советской научно-технической разведки упорно пытались проникнуть в Японию и Южную Корею, сосредоточив все усилия на этом регионе [524] .
Нужно также отметить и другой важный аспект. Несмотря на все катаклизмы в стране, сотрудники внешней разведки сохранили доверительный стиль взаимоотношений со своими агентами. В качестве примера можно привести фрагмент перевода опубликованной в газете «Лос-Анджелес Тайме» статьи, посвященной разоблаченному советскому агенту — сотруднику ФБР Роберту Ханссену.
524
Эндрю. К., Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. С. 626.
«ФБР приводит многочисленные письма КГБ и СВР своему агенту. Эти письма демонстрируют психологическую тонкость и удачно симулированное „человеческое участие“, которое побуждало Ханссена работать даже тогда, когда он потерял интерес к деньгам. Его кураторы все время говорили, как сильно они от него зависят, и тем самым заставляли Ханссена чувствовать психологическую зависимость от них — весьма изящный ход.
Все это контрастирует с тем, как, судя по множеству опубликованных мемуаров, обращались в ЦРУ с перевербованными агентами КГБ: в лучшем случае — холодно, корректно и бюрократически, в худшем — небрежно до такой степени, что это граничило с безответственностью. Создается впечатление, что у кураторов из ЦРУ очень напряженная частная жизнь и им некогда проводить вечера с эмигрантами; к тому же они полностью сосредоточены на служебных интригах. Ограниченный ханжеский провинциализм кураторов из ФБР сделал напряженными отношения с завербованными русскими, которые не могли удержаться от выпивки» [525] .
525
Цит. по Джеймса Бонда нельзя отыскать в серой массе. // Коммерсант-Власть, 2001, 13 марта.
Аресты вместо оперативных игр
Во второй половине восьмидесятых годов прошлого века произошли два события, повлиявшие на работу разведки и контрразведки.
Первое из них — в 1988 году пост председателя КГБ занял Владимир Крючков. Не будем подробно рассказывать о том, как его профессиональные и личные качества оценивали отдельные чекисты, отметим лишь, что в вину ему ставили не только неудачную попытку организации государственного переворота и последовавшую за этим ликвидацию «Комитета», но и, мягко говоря, порой нежелание понимать специфику разведывательной и контрразведывательной деятельности.
Второе событие. В апреле 1985 года свои услуги КГБ предложил сотрудник советского отдела ЦРУ Олдрич Эймс. По роду своей деятельности он занимался вопросами контрразведки и поэтому имел отношение ко всем наиболее охраняемым тайнам агентства касательно его операций против Москвы, включая список имен агентов, которые работали на ЦРУ в Советском Союзе. Через несколько лет после этого события американцы вынуждены будут признать, что предатель «нанес самый существенный ущерб за всю историю существования разведывательного ведомства США» [526] . Заместитель резидента вашингтонской резидентуры советской внешней разведки Виктор Черкашин, не без основания опасаясь предателей из числа сотрудников резидентуры или центрального аппарата, лично вылетел в Москву и доложил о новом агенте начальнику внешней разведки Владимиру Крючкову.
526
Каданников А. Его зовут Эймс, Олдрич Эймс. // Комсомольская правда, 25 ноября 1998 года.