Можно думать, что около этого времени присоединился к ним еще один подвижник – преподобный Моисей Угрин. Он был родной брат Георгия и Ефрема, с которыми и служил вместе при князе ростовском Борисе Владимировиче. В 1015 г., когда святой Борис был умерщвлен на реке Альте, Моисей, один только из всей свиты Борисовой избегший смерти, укрылся от преследования Святополка в доме сестры князя Ярослава Предиславы. Но в 1018 г., когда тесть Святополков Болеслав, король польский, овладел Киевом, Моисей вместе со многими другими киевлянами взят был в плен и отведен в Польшу. Там целые пять лет томился в оковах, потом еще шесть лет провел в доме одной знатной ляхины, которая, прельстившись его красотою, выкупила его из оков и всячески старалась привлечь его к себе. Но напрасно истощала она для этого свои ласки и угрозы, напрасно заключала его в темницу и томила голодом, напрасно показывала ему свои владения и богатства и предлагала ему даже свою руку, будучи вдовою, напрасно жаловалась на своего невольника королю Болеславу, которого благоволением пользовалась, – ничто не могло прельстить нашего целомудренного Иосифа. Давши Богу обет быть иноком, Моисей вскоре удостоился достигнуть своей цели. Случилось так, что к нему пришел один черноризец со святой горы Афонской, саном иерей, и постриг его тайно от госпожи его. Тогда госпожа, не могши отыскать этого черноризца, излила всю ярость свою на Моисея, приказала давать ему ежедневно по сто ударов и, наконец, велела сделать его евнухом, так что страдалец, истекая кровью, едва остался жив, а Болеслав из угождения этой неистовой жене изгнал всех черноризцев из своей области. Но гнев Божий не умедлил открыться на нечестие и неправду: в одну ночь Болеслав внезапно скончался, и вслед за тем в Польше последовало сильное возмущение, во время которого погибла и жена, мучившая целомудренного Моисея. Это случилось в 1030 г. Мало-помалу, собравшись с силами и чрез несколько лет довольно оправившись, многострадальный Моисей пришел в пещеру к преподобному Антонию и здесь в посте и молитвах, в бдении и безмолвии и прочих иноческих добродетелях благоугождая Богу еще десять лет, преставился. Сколько протекло времени, пока Моисей оздоравливал, где находился он все это время и в каком именно году прибыл он в пещеру Антониеву – неизвестно. Но, без сомнения, он не мог прийти в пещеру преподобного Антония прежде 1054 г., пока сияли в ней только три светила, и не мог скончаться здесь в 1041 г., как показано в печатном Печерском Патерике (в житии преподобного Моисея Угрина).

После 1054 г., с восшествием на киевский престол великого князя Изяслава Антоний прославился уже по всей Русской земле и к нему более и более начали стекаться братия и просить у него пострижения. В числе первых прибыли двое из вельмож. Один был сын первого боярина Изяславова по имени Иоанн. Молодой человек, имевший уже жену, часто приходил к преподобным обитателям пещеры, наслаждался их сладкою беседою и почувствовал в себе сильное желание поселиться вместе с ними и презреть все блага жизни. Однажды он открыл свое желание преподобному Антонию, который, хотя одобрил святость намерения, но объяснил и трудность подвига, и всю опасность отказаться от него впоследствии. Юноша еще более воспламенился, так что на другой же день, облекшись в светлую одежду, на богато убранном коне, окруженный отроками, прибыл к пещере и, когда отцы-пещерники при встрече поклонились ему, по обычаю, как вельможе, он сам поклонился им до земли; потом снял с себя боярскую одежду и положил ее пред Антонием, поставил пред ним своего коня и сказал: «Твори с ними, хочешь, я уже презрел все мирское, хочу быть иноком, жить с вами в пещере и никогда не возвращусь в дом свой». Старец снова напомнил ему о важности монашеских обетов и указал на власть отца, который может насильно извлечь его из пещеры. Юноша отвечал, что он готов потерпеть даже мучения, но уже не возвратится в мир и умолял скорее постричь его. Тогда Никон по повелению Антония постриг его, облек в монашеские одежды и назвал Варлаамом. В то же время пришел к Антонию и другой придворный великого князя Изяслава, любимый князем и «предержай у него вся», некто каженик, или скопец. Он с мольбою открыл старцу свое желание быть черноризцем, старец поучил его о спасении души и передал Никону. Никон постриг его, облек в монашескую одежду и назвал Ефремом.

Пострижение этих двух важных лиц сильно огорчило великого князя Изяслава, он потребовал к себе Никона, с гневом допрашивал его и повелел ему убедить новопостриженных возвратиться в свои дома, угрожая в противном случае всех старцев сослать на заточение, а пещеру их раскопать. Но, пока Никон находился еще у великого князя, преподобный Антоний и прочие его сожители, взяв свои одежды, удалились от своей пещеры с намерением перейти в другую область. Один из отроков донес об этом Изяславу, княгиня рассказала ему, как в ее отечестве – Польше однажды изгнание иноков причинило много зла, и убеждала своего супруга предохранить себя от подобного несчастия. Изяслав, устрашившись гнева Божия, отпустил Никона и послал упрашивать Антония и его спутников поселиться на прежнем месте, но они едва после трехдневных увещаний согласились возвратиться в свою пещеру. Вскоре постигло печерян новое искушение: отец Варлаама, узнав, что великий князь простил их, отправился к ним сам со множеством отроков, разогнал малое стадо, взял из пещеры сына своего, снял с него монашеские одежды и насильно увлек его в дом свой. Здесь сначала посадил его с собою за трапезу, но Варлаам ничего не вкушал и только смотрел в землю; потом отпустил его в собственные его хоромы, повелев жене действовать на него ласками и убеждениями, а отрокам прислуживать ему и вместе сторожить его, но Варлаам, удалившись в одну из клетей, сел в углу и, не обращая никакого внимания на ласки жены, в продолжение трех дней сидел молча и неподвижно, не вкушал ни пищи, ни пития, а только непрестанно молился в тайне сердца. Наконец, на четвертый день отец сжалился над сыном, опасаясь, чтобы он не умер голодною смертию, призвал его к себе и, с любовию облобызав, отпустил, и Варлаам, сопутствуемый общим плачем отца, матери, супруги и слуг, с радостию возвратился в свою пещеру.

С этого времени начало еще более стекаться народу за благословением отшельников, даже сам великий князь Изяслав приходил к преподобному Антонию с дружиною просить его благословения и молитв. А некоторые тут же принимали и иночество , хотя, с другой стороны, некоторые из прежних братий стали оставлять пещеру. Так, Никон удалился на остров Тмутараканский и основал там близ города монастырь с церковию во имя Пресвятой Богородицы. Другой черноризец, постриженник какого-то неизвестного монастыря святого Мины, по происхождению боярин (болгарин), вероятно только временно проживавший в пещере, удалился вместе с Никоном к Черному морю и затем один отправился к Константинополю, но, встретив среди моря уединенный остров, поселился на нем и подвизался до конца жизни, почему и остров тот долго назывался Бояринов (Болгаринов) . Третий черноризец, преподобный Ефрем каженик, отошел в Константинополь и жил там в одном из монастырей, пока не вызван был на кафедру Переяславскую. По отшествии этих трех иноков пресвитером вместо Никона сделан был преподобный Феодосии, и число братий в пещере простиралось до 12 или даже до 15 . Все они жили в пещере, ископали в ней себе кельи и церковь, в которой отправляли свое богослужение, и всеми ими управлял непосредственно великий Антоний. Таково было самое начальное состояние Киево-Печерской обители! Вскоре последовали в ней перемены. Преподобный Антоний, любя уединение, затворился в одной келье пещеры, а вместо себя поставил над братиею первого игумена Варлаама, потом перешел на другой соседний холм, ископал для себя новую пещеру и поселился в ней. Варлаам, видя умножение числа братий, когда пещерная церковь сделалась для них тесною, с общего согласия и с благословения преподобного Антония, построил небольшую открытую церковь над пещерою во имя Успения Пресвятой Богородицы, хотя кельи оставались пока в пещере. Спустя немного, когда число иноков еще увеличилось, они вместе с игуменом положили совет построить открыто целый монастырь и обратились за благословением к преподобному Антонию. Антоний, преподав благословение, послал сказать великому князю Изяславу: «Князь мой! Вот Бог умножает братию, а места у нас мало, отдай нам всю гору, находящуюся над пещерою». Великий князь с радостию на это согласился. И братия с игуменом заложили Великую церковь, оградили монастырь тыном (столпьем), поставили много келий, окончили церковь и украсили ее иконами. С того времени начался в собственном смысле монастырь, названный Печерским, — от пещер, в которых прежде жили его иноки. Переселение братии из пещер в этот новоустроенный монастырь совершилось, по свидетельству преподобного Нестора, в 1062 г.

Впрочем, хотя с удалением преподобного Антония от настоятельства произошли в его обители некоторые перемены, но образ жизни оставался тот же. «Сколько скорби и печали, – пишет преподобный Нестор в житии преподобного Феодосия, – понесли иноки от тесноты места своего, ведает один Бог, а человеческими устами исповедать невозможно. Пищею для братии служили только хлеб и вода. В субботу и воскресенье вкушали сочиво, но часто и в эти дни сочива не обреталось, и они ели одно сваренное зелие. Для содержания себя трудились и работали: плели клобуки из волны и занимались другими рукоделиями, все это относили в город и продавали, на вырученные деньги покупали жита, которое и разделяли между собою, чтобы каждый во время ночи измолол свою часть для испечения хлебов. Затем отправляли утреннее богослужение. После утрени одни продолжали свои рукоделия, другие копали гряды в огороде и ходили за овощами, пока не наступал час Божественной литургии. Тогда собирались все в церковь, пели часы и совершали святую службу. По окончании литургии вкушали мало хлеба и снова принимались каждый за свое дело, и так трудились во все дни, пребывая в любви Божией. Более всех отличался смиренным смыслом, послушанием и трудами преподобный Феодосии, который и телом был благ и крепок. Он прислуживал всем, носил на себе воду и дрова из лесу. Ночи проводил без сна в славословии Божием, и иногда, когда братия спала, брал разделенное жито и, измолов часть каждого, поставлял на свое место; в другое время, когда случалось ночью много оводов и комарей, выходил из пещеры, обнажал тело свое до пояса и отдавал себя им в пищу, а сам между тем, сидя неподвижно, прял волну и пел псалмы Давидовы. Когда приходило время заутрени, прежде всех являлся в церковь, становился неподвижно на свое место, благоговейно совершал Божественное славословие и после всех выходил из церкви. За то все сильно любили его и дивились его смирению и послушанию».

Таким-то образом Киево-Печерский монастырь, по выражению летописца, пошел от благословения святой горы Афонской и поставлен был не от богатства, а слезами, лощением, молитвою, бдением! II Около 1057 г. великий князь Изяслав, построив монастырь во имя своего ангела Димитрия и, желая возвысить этот монастырь над Печерским при помощи богатства, перевел туда настоятелем игумена печерского Варлаама. Тогда братия Печерского монастыря, совещавшись между собою, пришли к Антонию и просили его поставить над ними нового игумена. Антоний указал на Феодосия как более всех послушливого, кроткого и смиренного. И братия с радостию, поклонившись старцу, признали над собою игуменом Феодосия, которого и сами предварительно избрали единодушно. Приняв старейшинство в обители, Феодосии не оставил своего прежнего смирения и правила жизни, напротив, еще более подвизался в послушании, постничестве и других иноческих трудах, так что всем был слугою и для всех представлял образец. Первым делом его было, вероятно, окончание работ по устройству монастыря и затем перемещение братии из пещер в новоустроенный монастырь, которое случилось, как мы уже знаем, в 1062 г. Но вскоре, так как число братии начало быстро возрастать и достигло ста, Феодосии озаботился приобресть для них чернеческое правило. С этою целию он послал одного инока в Царьград к проживавшему там Ефрему скопцу, чтобы он списал весь устав Студийского монастыря и прислал. Между тем в Киев прибыл митрополит Георгий и при нем чернец Студийского монастыря Михаил, у которого также нашелся список устава Студийского. Сняв копию с этого списка, может быть неполного, и получив полный список всего Студийского устава от Ефрема скопца или получив и сличив между собою два равно полные списка, преподобный Феодосии повелел прочитать устав пред братиею и ввел его в своей обители.

В чем состояли подробности этого устава – с точностию определить не можем, потому что сам преподобный Феодор Студит не написал для своего монастыря устава, а списки Студийского устава составлялись уже впоследствии, частию на основании катехизических слов к братии и краткого завещания преподобного Феодора Студита, преимущественно же на основании того порядка, какой завел он в своей обители, и такие списки в XI в., по свидетельству современника, были весьма несходны между собою. Следовательно, хотя и дошел до нас один весьма драгоценный список Студийского устава на славянском языке еще от XII в., но признать его за копию с того самого устава, какой принят был преподобным Феодосием Печерским для его обители, нет основания, особенно когда известно, что означенный список представляет собою перевод Студийского устава собственно в том виде, как он начертан был патриархом Алексием (1025–1043) для одного, основанного им в Константинополе, Богородичного монастыря, а наш преподобный Феодосии принял устав непосредственно от инока Студийского цареградского монастыря. Можно только сказать с решительностию, что Студийский устав, принятый преподобным Феодосием, был устав полный, который обнимал собою и порядок жизни монастырской, и вместе порядок службы церковной, потому что за тем и посылал преподобный одного инока в Царьград к Ефрему скопцу, «да весь устав Студийского монастыря, исписав, пришлет ему», и потом, действительно, «устави в монастыри своем, како пети пенья монастырская, и поклон как держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь ряд церковный, на трапезе седанье, и что ясти в кыя дни, все с уставленьем». Точно так же несомненно, что устав, введенный Феодосием в свой монастырь, был общежительный, который потом от Печерского монастыря приняли все прочие русские обители, вследствие чего преподобный Феодосии и назван начальником общего жития монашеского в России, а Печерский монастырь – старейшим из всех монастырей русских. Наконец, по крайней мере, некоторые достоверные подробности об устройстве Печерского монастыря по новому уставу можем узнать из жития преподобного Феодосия, начертанного преподобным Нестором.

В Печерском монастыре, кроме игумена, явились и другие, подчиненные ему должностные лица. Так, доместик, или уставщик, распоряжался и управлял чтением и пением в церкви. Церковные строители (пономари) заведовали церковным вином, маслом для освещения церкви, церковным звоном и под. Эконому поручена была монастырская казна и вообще все монастырское имущество. Келарь имел в своем ведении братскую трапезу, просфорню и все съестные припасы. Ключник., помощник келаря, хранил у себя ключи от погребов и других мест, где содержались запасы. Упоминаются еще начальник хлебопеков, распоряжавшийся в кухне, и вратарь, постоянно находившийся при вратах обители. Доместиком при Феодосии был Стефан, сделавшийся потом его преемником в игуменстве, келарем – Феодор, сообщивший о Феодосии много сведений преподобному летописцу, экономом – Анастасий.