Его уважение к ней чуточку возросло.

— Вы мне нравитесь, Генри, но это место... Я знаю, что это, возможно, мой последний шанс заявить о себе в музыкальной индустрии. И я не хочу его потерять.

— А при чем тут вчерашний вечер? — спросил он. — Я не таков, как ваш прошлый начальник. Если я вас поцеловал, это не значит, что я собираюсь прогнать вас.

Она посмотрела на свои крепко вцепившиеся в колени пальцы.

— Дело тут не в романе. Я продолжала работать у Даниеля и после того, как наша связь оборвалась. Я не хочу, чтобы вы неверно о нем думали.

Генри не понравилось, что она защищает того, другого мужчину. Это было ему непонятно, и он просто пропустил ее слова мимо ушей.

— Тогда в чем было дело?

— Я тяжело заболела, часто подолгу не появлялась на работе. Поэтому он прогнал меня.

— Вам было трудно работать с ним после того, как ваши личные отношения прекратились? — спросил он. И вдруг понял, что вмешивается в нечто очень интимное. Он мог работать с Астрид, и целовать ее, и все такое и не зная деталей ее прошлой жизни. Но дело было в том, что он хотел их знать.

— Нет. Просто все стало совсем по-другому. Но вы мне нравитесь, и мне по-настоящему нравится эта работа. Я не хочу снова принимать решения, продиктованные влечением, и потом раскаиваться в своих поступках.

Генри откинулся на спинку кресла:

— Значит, вас влечет ко мне?

— Генри, пожалуйста. Я стараюсь говорить серьезно.

— Извините, Астрид. Но вы заговорили о сексе, а я мужчина. Это значит, что в таких случаях мой мозг сам собой перестает работать.

Она улыбнулась:

— Вы не просто сексуальный маньяк. Поэтому я с вами и разговариваю. Я знаю, что вы хотите победы в состязании с вашими сводными братьями, и думаю, у нас есть шанс. Но только если мы оба сосредоточимся на работе.

— Значит, это в моих собственных интересах? — спросил Генри.

— Ну, для меня это тоже было бы неплохо, — признала она.

Его уважение к Астрид возросло еще больше. И он понял — она не из тех женщин, которые всегда его привлекали. Она предусмотрительна. Не рвется ухватить как можно больше только себе. И это оказалось приятнее, чем он мог предположить.

— Я хочу успеха для нас обоих, — сказала она.

Он встал, обошел стол, наклонился и заглянул ей в лицо:

— Спасибо, Астрид. Я буду изо всех сил стараться сдерживать мои низменные инстинкты, но тут я не уверен в успехе.

— Я собираюсь продолжать одеваться как можно официальнее, — сказала она.

Он рассмеялся. Дело не в ее одежде, хотя одежда тоже играет какую-то роль. Дело в ней самой. Он желает эту женщину, именно ее. Но он сомневался, стоит ли говорить ей об этом.

Однажды, недели через три после поступления на работу в студию звукозаписи компании «Эверест групп», Астрид сидела поздно вечером в офисе одна. У Генри было какое-то дело в очередном ночном клубе. Она успела обзвонить несколько радиостанций в Англии и за рубежом и удостовериться, что посланные туда материалы о Стеф Кордо получены.

— Еще один рабочий вечер?

Она подняла голову и увидела, что он стоит в дверях. Она улыбнулась.

— Мой босс всегда готов поработать у меня шофером.

— Правда? А я думал, надо немного отступить. Хотел дать вам пространство для роста и так далее.

— Так вот в чем дело!

— Конечно. Вы как-то сказали, что хотите сделать карьеру в музыкальной индустрии, поэтому я говорил о вас в разных местах — в секции «Актеры и репертуар», в маркетинговом отделе.

— Потрясающе!

— Правда?

— То есть у Даниеля я работала совсем по-другому. Хочу сказать, для него я была только секретаршей, а вы даете мне собственное поле для деятельности. Это же прекрасно!

Генри кивнул:

— Хорошо. Тогда, может, вы начнете немного расслабляться здесь, в офисе?

— Я и расслабляюсь.

Она удивилась. Она старалась следить за собой, старалась видеть в Генри только начальника и ничего больше, но он был еще и знаменитостью. Она ежедневно получала массу запросов о том, где и когда его можно застать. И выдавала некоторую информацию репортерам, потому что Генри хотел, используя их, помочь неким своим друзьям.

— Хорошо, — повторил он и направился к себе в кабинет.