Брин живет в одной из наиболее приятных зон станции, в той секции уровня «Гамма», которая располагается непосредственно под сельскохозяйственными площадями кольца «Альфа». Мой жилой блок находится на самом краю зоны, занятой обитателями Иокасты, в непопулярном среди них лабиринте коридоров рядом с главными торговыми залами, где чередуются офисы и базары и всегда царит шум.

Брин мог бы поселиться поближе к инвиди, но он слишком ценит комфорт и готов платить за него большие деньги. Я остановилась у его двери и подождала, пока датчики сообщат Брину, кто пришел, но ответа не последовало. Странно. Он всегда строго соблюдал распорядок дня: в пять подъем, потом завтрак, утренний туалет, молитва, работа. Никаких отклонений от заведенных правил. По моим расчетам, сейчас он должен был пить свой обычный чай с мятой. Я нажала на зуммер, но мне снова никто не ответил.

– Приказываю компьютеру активизироваться и провести биосканирование этого жилого блока, – сказала я.

Никакой реакции. Интерактивное устройство, включавшееся с помощью голоса, вновь не работало. Я сняла крышку с панели управления и ввела свой персональный код доступа. Оперативная система работала медленно, с трудом. Лампочки тускло мигали. Интересно, какая часть энергоблока полетела на этот раз?

Итак, куда же запропастился Квотермейн? Интерфейс наконец сообщил мне, что его нет дома. Я вернулась по коридору туда, где располагались общедоступные устройства связи, и вызвала главный офис Брина, однако и в отделе лингвистики его не оказалось. Сотрудница сонным голосом сказала, что провела на работе всю ночь, но Квотермейна не видела.

Существовало еще одно место, где сейчас мог находиться Брин, но я не хотела использовать конфиденциальную информацию и вторгаться в его частную жизнь, когда для этого не было крайней необходимости. Наш разговор мог подождать, тем более что я должна была сейчас присутствовать на заседании технического отдела, а на 9 часов утра у меня была назначена встреча с членами экипажа «Калипсо» – я обещала показать им станцию.

– Сегодня? – переспросил Гриффис, и взоры всех троих астронавтов обратились на нас с Элеонор.

– Если можно, – сказала доктор Джаго сочувственно, но непреклонно. – Самое позднее – завтра.

Клоос опустил глаза, а Рэйчел так сильно качнула кровать, на спинку которой опиралась, что та ударилась о стоявший рядом монитор.

– Какое это имеет значение? – спросила она. – Это всего лишь… – она махнула рукой, описав в воздухе круг, – церемония прощания. Сегодня или завтра, все равно предстоит проститься с ними. Я…

– Да, но…– Гриффис вздохнул и с сокрушенным видом потер нос.

Элеонор стояла рядом с ним, сжимая в руках записную книжку.

– Мне жаль, что у вас нет достаточно времени, чтобы подготовиться к этому, но радиация сделала свое дело, тела погибших радиоактивны, и поэтому нельзя хранить их слишком долго, – начала я.

– Их вообще нельзя хранить, – поправила меня Элеонор. – Так или иначе, оборудование для криостаза нуждается в ремонте. Мы приведем его в порядок и будем использовать в дальнейшем для медицинских целей. Мне очень жаль.

– Итак, я должна спросить вас, – продолжала я, – какие распоряжения вы хотите сделать относительно тел ваших товарищей.

Фраза вышла очень гладкой, за последние месяцы я слишком часто произносила ее.

Рэйчел снова беспомощно замахала руками.

– Говорите вы, Ганнибал, – обратилась она к Гриффису.

Рэйчел направилась к Клоосу, который стоял, повернувшись к нам спиной, и глядел на голографию на стене, и остановилась рядом с ним.

Гриффису, похоже, нелегко было сделать то, о чем просила Доуриф. Он достал из кармана квадратный кусок ткани и высморкался в него.

– Все мы знали, в какое опасное дело ввязались, – наконец заговорил он. – Мы дали письменное обязательство в том, что, если кто-нибудь из нас погибнет во время полета, обряд прощания с его телом пройдет так, как решат оставшиеся в живых. Наши тела должны были быть сожжены при входе в атмосферу или в стартовых двигателях.

– Или любым другим образом, – добавила Рэйчел, не оборачиваясь к нам.

– У нас существует такая же договоренность, – произнесла я с облегчением. Мы исчерпали лимит площадей, предназначенных под кладбище, много месяцев назад, и с тех пор постоянной головной болью администрации стало недовольство некоторых религиозных групп станции нарушением обряда прощания с умершими. – Тела офицеров Конфлота и Земного Флота мы отправили в сторону планеты, чтобы они сгорели в ее атмосфере. У нас есть программа, с помощью которой вы сможете, если захотите, наблюдать отсюда за тем, что происходит с телами ваших товарищей.

Гриффис кивнул и снова высморкался. В помещении воцарилась торжественная тишина, подобающая моменту.

– Вы можете обсудить подробности обряда прощания с вашим адвокатом.

Я понимала, что это звучит так, как будто я излишне тороплю события, но не могла поступить иначе. Воспоминания о многочисленных похоронах последнего времени угнетали меня.

Рэйчел повернулась к нам.

– А вы придете на церемонию прощания?

– Я? Гм… Если вы этого хотите.

– Мы хотим, – твердо сказала она.