Она показала ему, что такое настоящий международный бизнес, научила управлять большим коллективом, продавать товар и удерживать позиции в рыночной конкуренции. Эвелин открыла ему суть искусства дипломатии, ведения переговоров, секреты компромисса, объяснила, в каких случаях следует стоять твердо, а когда отступить, совершить неожиданный маневр или ринуться в атаку. Как и предполагалось, Рурк стал первоклассным служащим компании «Эв косметикс».

А три года назад она выдвинула его на пост исполнительного директора.

Сотрудничество с Эвелин научило Рурка многому. Точно так же, как она в свое время обнаружила в нем жажду успеха и почувствовала его возможности, так и он скоро разглядел в Эвелин нечто неуловимое, что называется «класс»: спокойное достоинство, сдержанная элегантность, уверенность в себе — по сравнению с ней Клайд Бейтс просто бесцеремонный неряха.

Внимательно наблюдая за Эвелин, Рурк перенял многое — он уже иначе выбирал автомобиль, квартиру. Как сухая губка, быстро впитывал все новое — манеру поведения, обходительность, хороший вкус.

Рурк прекрасно понимал, чем обязан Эвелин. Под ее руководством приятная от природы внешность обрела лоск, смекалка подкрепилась знаниями, не лишенные обаяния наглость и хитрость превратились в проницательность и сообразительность, необходимые деловому человеку. Благодаря Эвелин он получил деньги, положение, власть — словом, все, о чем мечтал в молодости.

И все-таки… и этого Рурку Фэллону было мало.

Раздался сигнал внутренней связи, Рурк встрепенулся и услышал бесплотный голос пилота:

— Мы пошли на снижение, мистер Фэллон, пристегнитесь, пожалуйста, через десять минут приземлимся в аэропорту Лос-Анджелеса.

Рурк выполнил указания пилота и повернулся к иллюминатору.

«Напрасно беспокоишься, — сказал он себе. — Может, женщина, которую ищет Эвелин, просто нищенка. А может, ее вообще не удастся найти. Черт, да жива ли она? Всякое могло случиться за тридцать два года. Но даже если жива, не исключено, что она замужем за бедным трудягой, у нее трое или четверо детей и лачуга в трущобах».

Адрес привел его к маленькому, послевоенной постройки оштукатуренному дому в старой части Лос-Анджелеса.

Несколько пучков травы торчало на пятачке перед дверью, подобно неравномерной растительности на лице подростка. Похоже, некогда здесь была лужайка. Трехколесный велосипед, несколько пластмассовых самосвалов и гоночных машинок валялись в пересохшем бассейне, поросшем травой, и другие игрушки разбросаны по грязному двору.

Со смешанными чувствами в душе Рурк окинул взглядом неухоженный двор, потрескавшуюся стену дома. Скорее всего Андерсоны здесь больше не жили. Но облегчение или разочарование испытал он от этого, и сам не знал.

Около соседней двери, тоже выходившей во двор, пожилая женщина, похожая на птицу, поливала клумбу с петуньями, с любопытством поглядывая на него.

Дверь, к которой он устремился, была распахнута и открывала взору внутренность дома, где так же грязно, как и во дворе. Никого не было видно. Он постучал в дверь, задрожавшую от прикосновения, и, немного подождав, огляделся. Старый рабочий микрорайон, некогда состоявший из скромных, но аккуратных домиков. Кое-где виднелись свежевыкрашенные стены, ухоженные газоны и клумбы. Но мало-помалу все приходило в упадок.

На улице ржавел брошенный автомобиль, он стоял на четырех подпорках, сорняки уже дотянулись до бесколесных осей. Большинство домов облупилось, на многих крышах не хватало черепицы, а в окна некоторых домов вместо стекол вставлена фанера. Уличные фонари разбиты, почтовые ящики и номера домов висели криво, везде кучи мусора.

Трудно представить, что дочь Эвелин росла здесь, если даже это место знавало лучшие времена.

— Эй, чего надо?

Рурк обернулся. В дверном проеме стояла молодая женщина с малышом, оседлавшим ее бедро, он был очень грязный, она, впрочем, тоже, как и все вокруг.

В башмаках на босу ногу, в видавших виды шортах и выцветшей, в пятнах, майке, она стояла, уставившись на незнакомца. Рурк смотрел на выкрашенные в белый цвет волосы, стянутые на затылке в конский хвост, на лицо без всяких следов косметики. «В ней по меньшей мере тридцать фунтов лишнего веса, — подумал он, — и все избытки плоти сосредоточились на бедрах и на брюхе». Ребенок шмыгал простуженным носом и болтал грязными ногами.

Рурк опустил глаза вниз, и женщина тоже.

Неужели это Сара? По возрасту подходит.