— Погоди-ка, мой друг.

С этими словами Малинин извлек из стопки снимков один и протянул его Осецкому:

— Не он?

Коля с сомнением рассматривал фоторобот.

— А других у вас нет?

В Черданицах “молодой” в дом не входил. Его описания и фоторобота среди тамошних материалов не было.

— Смотри на этот. Чем богаты, тем и рады.

— В общем, какое то сходство есть. Не столько в лице, сколько в фигуре. Вот это соотношение — и голова такая маленькая, и глаза круглые. Хотя вы же знаете, роботы настоящего снимка не дают.

— Конечно, живой человек лучше. Вот поэтому надо твоего Женечку сфотографировать, а мы его одному человечку предъявим. И если он его опознает, то мы вышли с тобой, Коля, точка в точку.

— Ну, если опознает… — разочарованно протянул Коля. Ему казалось, что данных, которые он принес, и так достаточно чтобы всерьез заняться Женей Дмитриевым. С семнадцатого по двадцатое ноября прошлого года Женя не был дома. Не ночевал, не появлялся днем, бабушка начала разыскивать его через милицию. Но утром на четвертый день он появился как ни в чем не бывало, заявил бабушке, что ездил с друзьями на теплоходе в Ялту. Но семнадцатого ноября и была ограблена касса в стройконторе.

Двадцать шестого июня он снова исчез на два дня И опять объяснил, что уезжал с приятелями — навещал каких то друзей в летнем лагере труда и отдыха. А именно двадцать шестого — в ночь на двадцать седьмое — и был совершен взлом в Шиловске.

— А пока давай так: за Женей Дмитриевым — наблюдение. Нам нужны его контакты. Предположительно среди его знакомых должны находиться вот эти двое.

Малинин предъявил Осецкому оставшиеся снимки. Тот снова долго рассматривал их, потом отложил.

— Пока не знаю таких.

— Могут быть. Такие или другие, но нам нужны его контакты. Теперь, эта его девушка — она как?

— По девушке никаких компрометирующих материалов не имею. Изучаю еще.

Малинин тихонько засмеялся, и Коля отвел глаза. Оба знали, почему смеется Малинин. Был в Колиной практике случай “изучения девушки”, едва не закончившийся женитьбой.

— Но надо смотреть и там. Внимательно смотреть. Завтра с утра попрошу, чтобы дали тебе в помощь людей. Двоих хватит?

— Троих надо бы, — сказал Коля. — Он же допоздна шатается.

— Ладно. Попросим. Сколько ни дадут, все равно спасибо скажем.

С лица Коли Осецкого уже сошла торжественная значительность, и теперь он снова был худеньким, почти щуплым Колей.

— Товарищ майор, а может, взять его, и все дела? Не похоже, чтобы он был таким уж крепким. Взять — он расскажет.

— Может рассказать. А может и нет. Ты вот тоже не похож на крепкого.

Коля смутился — это была похвала.

— Когда нам подкинут людей, придется вместе на инструктаж.

— Слушаюсь.

— Ну посиди у себя, подожди. Пойду по начальству разбираться.

Выходя из своего кабинета, Малинин подумал, что Чумаков в последние дни совершенно притих, перестал появляться у Малинина, на телефонные звонки отвечает кратко и невнятно. И это тоже означает только одно — нашел что-то пылкий Чумаков и раскручивает, чтобы принести и выложить готовенькое. В другое время можно было бы и подождать, дать ему поте шить свое самолюбие, но сейчас каждый факт мог повернуть весь ход рас следования, а потому Чумакова надо подтянуть.

В душе Малинина жило предвкушение удачи. Он верил, что с минуты на минуту кропотливая работа начнет давать результат первые узелки уже завязались, и Малининым овладевало исподволь предчувствие успеха, в нем просыпался веселый азарт, сдерживаемое им самим нетерпение, для которых пока что особенного основания и не было. И даже Дмитриев, находка Осецкого, не был ясен еще, хотя совпадало многое…

А Чумаков тем временем мотался по городу как заведенный. Ему помогали участковые инспектора, но нагрузка была большой: Григориев Коваленко оказалось в Приморске двадцать девять. По возрасту подходили только четверо. И ни один из них на курсах в трамвайно-троллейбусном управлении не учился. На всякий случай Чумаков запросил областную справку по пригородным районам — вдруг там найдется Гриша Коваленко — сварщик и резчик.

Мало что дало и посещение самих курсов. Геннадий Александрович Миропольский, плотный пятидесятилетний мужчина с властным значительным лицом и ухватками крупного руководителя, принял Чумакова прохладно, говорил веско, утомленно — производил впечатление. Докладной Тюрикова он конечно, не помнил. Что-то такое, кажется было, но припомнить в точности Миропольский не мог. Акт же о списании автогена нашелся в делах — там было все по форме — печать, номер, дата, три подписи.

— Это бывает, — грустно покачал головой Миропольский. — На бумаге все по форме, а на деле — разгильдяйство. До всего руки не доходят. Тридцать мастеров и преподавателей, курсантов по двести человек в каждом наборе, да вспомогательное хозяйство, да большая организационно-воспитательная работа, да нагрузки по линии райкома и райисполкома. Согласитесь, тут трудно проконтролировать каждый случай списания инвентаря. А малоценным оборудованием вообще занимается заведующий хозяйством — его можно вызвать, если товарищ из милиции хочет.