Несколько больших белых птиц пролетело над ними и село неподалеку.

Ибн-Калшан полюбил лошадь Песаха с первого момента, когда взобрался на нее и сказал: «О, какая удобная посадка, какой конь…» Затем захотел его купить и дал Песаху деньги на покупку нового коня, более молодого и быстрого, если он захочет.

Песах согласился. Потому и остался в гостинице, ленясь подняться с постели. Но все же вскочил, вспомнив, что ему надо купить коня. Наскоро помолился, стараясь молитвой успокоить внезапно проснувшуюся прыть, возникшую от желания скорее купить коня, но успокоиться не смог.

В миг, когда он вошел на рынок, Песах сразу же увидел высокого с тонким очертанием коня, из породы коней, мгновенно реагирующей на свист хозяина и нетерпеливо перебирающего ногами в жажде рвануться вперед. Такого коня трудно было найти в местах, отдаленных от столицы. И вот он, стоял, блестя крупом на утреннем солнце, светлым коричневым цветом кожи, какой может быть лишь у коней.

«Сколько?» – спросил Песах.

Цена была приемлемой. В более крупном городе цена была бы намного выше. Здесь же не было много богатых, желающих купить такого коня. Остальные лошади были рабочими, грузными. Ими пользовались жители этой пограничной области, которым не очень нравились люди, разбрасывающиеся деньгами.

Песах, как молодой покупатель, испытывал нетерпение – поскорее купить этого коня, боясь упустить такую возможность, тут же пересчитал деньги, тем более, что ни были не его, легко дались, и потому еще легче было от них освободиться.

Счастьем светилось его лицо, вообще не способное что-либо скрывать. В подарок он получил седло, вожжи, уздечку красного цвета. Он вскочил на коня, медленно, осваиваясь, выбрался из переулков рынка, спустился к ручью, переехал мост и поднялся на противоположный, более высокий берег. И тут перед ним открылась прямая пустынная дорога на север. Он попытался пуститься вскачь, и конь, мгновенно повинующийся руке человека, легко полетел вперед. Песах остановил его, сошел, оглядел и погладил.

Не было, кому показать и похвастаться успехом, кому возвестить о такой успешной покупке. Поэтому он снова вскочил в седло и понесся в направлении, куда уехали его товарищи и географ часа два до него.

Он старался не очень напрягать коня, тем более, широкий путь сузился, превратившись в тропу, которая вскоре тоже исчезла, уступив высоким травам, раскачивающимся на ветру, поднимающимся и спускающимся по холмам. Река была справа, солнце приятно грело затылок, и он приближался к холму, на котором находились его товарищи.

На вершине холма дул легкий, но довольно холодный ветер. Кони хлестали себя хвостами, да и всадники теряли терпение. Они взирали на травы, ходящие волнами и шумящие под ветром, на серые облака в небе, на пейзаж реки. Бескрайняя холмистая страна простиралась на север. Зеленая пустыня, на которой с трудом можно увидеть хуторок здесь, домик там. Они переговаривались, вспоминая древние сказы о хазарской великой степи. Ожидание становилось скучным.

«За кем ты наблюдаешь?» – спросили они географа, погруженного в размышления.

«За теми кораблями, там, около нескольких бараков».

«Это купцы-викинги, которые едут по торговым делам в Хазарию, а это их торговая стоянка», – сказали всадники.

Что можно тут увидеть? Викингов, плывущих по реке, платящих пошлину хазарам, предъявляет документы в тех местах, где их требуют, и плывут себе спокойно дальше. Дети любят иногда бежать за их длинными кораблями, ибо нет у них ничего интересного в их тихих селах вдоль реки. Но когда человек становится взрослым, для него нет ничего интересного в шеренге кораблей шведов, плывущих по реке.

«Как вы их назвали? Шведы или викинги?» – спросил географ с профессиональной заинтересованностью.

«Ну, викинги или шведы, так мы их называем, а их принцы называют их варягами. Их еще называют русскими, россами в этих местах, близких к славянским племенам.

«Россы, да, – сказала географ-мусульманин, – русскими мы называем их в наших книгах об этих местах, а географы Средиземноморья называют их норманнами».

Он задумался немного. Солнце вышло из-за туч, и все пространство вокруг засветилось радостью. Те огромные белые вороны снова опустились стаей недалеко от них и, приподняв головы, глядели на них.

Географ что-то записывал, затем сказал: «Я хочу спуститься, навестить этих шведских купцов».

Всадники злились, но день лишь только начинался, а они обещали ему поездку на целый день, а торговая стоянка викингов была совсем близко.

Не торопясь, они извлекли свой завтрак – крутые яйца, селедку, соленые огурцы, густую простоквашу.

Благословили хлеб, и географ вместе с ними произнес «Аминь!», зная, как иудей, где это следует сказать, но рук не омыл. Всему есть предел. Тем более, вода была холодной.