— Вы были очень добры, — проговорила она. — Я… я особенно благодарна вам за то, что вы не задавали мне никаких вопросов.

— Ну, знаешь, нужно быть совсем идиотом, чтобы поверить, будто ты могла приставать к мужчинам и они из-за тебя передрались! — сказал он преувеличенно грубо.

Викки его замечание почему-то задело.

— А почему бы и нет? Вы считаете, что я совсем не привлекательна?

— Я вовсе не это имел в виду. Насколько я понимаю, ты способна на многое, но только не на это. Ты слишком… э-э… рафинированна. И пока ты не начала бросать в меня все, что попадется под руку, поясню: это комплимент.

Она пристально посмотрела на него, словно обдумывая услышанное, а затем улыбнулась. У Майкла перехватило дыхание.

«Господи, леди, неужели ты так ничего и не поняла? Неужели до тебя не доходит, что мы сейчас здесь одни и, судя по одежде, лежащей на стуле, ты под этим одеялом совершенно нагая, а я в конце концов мужчина. Господь свидетель, я мужчина… и никогда ничего подобного мне еще не приходилось испытывать».

Он увидел, как изменилось выражение ее лица, и только тут сообразил, что произнес что-то вслух. Майкл застонал и отвернулся. Он уже хотел уйти, как вдруг почувствовал ее руку на своем плече.

— Я знаю, что ты мужчина, — тихо сказала она. — Я давным-давно это знаю…

— Не понимаю, — еле выговорил он.

— А что тут понимать? Я пыталась этого не замечать, но у меня ничего не вышло.

— Боюсь, что сейчас в тебе говорит лишь чувство благодарности . Этоты понимаешь? — он не хотел играть в нечестную игру.

— Это не благодарность. Я уверена, что тебя послала Роза, как ты ни отбивался от этого поручения. Но… обними меня, Майкл. Обними — и тогда, может быть, я смогу навсегда забыть эту жуткую, отвратительную камеру… и вообще все ужасы моей жизни…

Майкл обнял ее и крепко прижал к себе. Она отчаянно нуждалась в утешении, он понимал это, но если бы на его месте был кто-то другой? Неужели она была бы такой же нежной и податливой? Эта мысль обожгла ему душу — но только на одно мгновение. В следующую секунду его рука обвила ее тонкую талию, и изголодавшееся, измученное тело Майкла задрожало. «Сейчас почувствует это и отшатнется», — подумал он, но Викки лишь теснее прижалась к нему, и слабый всхлипывающий вздох вырвался из ее груди.

Он еще соображал, что пользуется моментом, что Викки просто в шоке от пережитого ужаса, — но это уже не могло остановить его. Ничто на свете не могло остановить его — ни землетрясение, ни вселенский потоп. Ее тело, гибкое, бархатное тело опалило его жаром, ее нежные руки оплели его шею, и он понял, что пропал.

— Я хочу тебя, Викки, — прошептал он ей на ухо. — Боже, как я хочу тебя, Викки! Ты слышишь?

Викки слышала, но не ответила. Внутри ее тела происходило что-то, переполнявшее ее изумлением и недоверием к самой себе. Ей приходилось и раньше испытывать желание: когда она из подростка превращалась в девушку, а позже ее иногда возбуждали поцелуи Джима. Но сейчас все было иначе, сейчас колени слабели, тело таяло. Ее притягивало осязаемое свидетельство возбуждения Майкла, и блаженство стало еще сильнее, когда она сдвинулась, чтобы ощутить твердость мужского влечения нежной плотью в проеме своих бедер.

Майкл издал короткий нетерпеливый стон, поцеловал ее, и Викки приоткрыла губы, готовая ответить на его ласку. Запах мужского тела соблазнял, обещая немыслимое наслаждение. Руки его прижали ее еще ближе, заставляя бедра уступить и открыться натиску. Она не хотела сопротивляться — наоборот, она хотела всего, что он в состоянии был дать. Расплавившись в неизвестных ей ощущениях, она не заметила, как он уложил ее на кровать.

Дрожащей рукой он обвел ее губы.

— Я так мечтал об этих губах, — простонал он. — Мне уже начало казаться, что сны, где я тобой владею, сведут меня с ума.

Он отдернул тонкую простыню, в которую была завернута Викки, и сомлел, увидев ее обнаженное тело. Дотронувшись кончиками пальцев до ее груди, он провел ладонью вдоль ее тела, нежно коснувшись сосков, впадины живота, мягкого треугольного островка золотистых волос.

Когда он продвинулся дальше и язык его затрепетал, возбуждая ее, Викки задрожала, безумно испугавшись, что сейчас произойдет то же самое, что с Джимом, который обманывал ее, доводил до этой грани, а затем предоставлял самой себе.

Словно почувствовав ее страх, Майкл оторвался от горячей и влажной плоти и прошептал, что сделает все, чтобы ей было хорошо.

Викки нащупала пряжку его ремня, но Майкл поймал ее руку и отвел в сторону.

— Боюсь, я не смогу сдерживаться, если ты меня коснешься, — сказал он напряженным голосом.

Викки жадно следила за тем, как он раздевается. Тело его было длинным, отлично сложенным, грудь — гладкой, без волос, но это было тело стопроцентного мужчины, и вид его возбуждения наполнил Викки горячей истомой.