– Приятного отдыха, детка. Саид будет в соседней комнате. Он позаботится о твоих удобствах.

Чувства страха и отвращения, ярко вспыхнувшие у нее внутри, резкими разрядами врезались в него.

«Только не этот демон с жабьими глазами»

Таяр чуть не поперхнулся от столь удачно подобранного сравнения.

Она снова сделала это – подумала вслух. При сильных эмоциональных всплесках, похоже, преграды, мешающие читать ее мысли падали.

Ему стоило поразмыслить, как обратить это свойство в свою пользу, а пока...

– Кто вы?

Резко развернувшись, Таяр тут же забыл не то что о вопросе, только что заданном ею, но и о том как дышать. Девушка бесшумно как кошка успела выбраться из широкой постели и сделать несколько шагов в его направлении, но наткнувшись на пристальный взгляд, замерла, кулачками прижимая к груди шелковую простыню. Блестящая масса русых волос отливала красным золотом в свете уходящего дня, заставляя сиять белизной ее нежную кожу. На расстоянии глаза девушки своим нежно-зеленым оттенком могли соперничать с молодой листовой. Юное, прекрасное создание, стояло в паре метров от него, соблазняя сына великого искусителя, одним взмахом своих изогнутых пушистых ресниц.

Таяр сглотнул.

– Что? – Хрипотца в голосе с головой выдавала его состояние, но казалось, что она не понимает, какое впечатление производит на него.

– Кто вы? – Уже не так уверенно, почти шепотом повторила девушка.

С секунду Таяр раздумывал, что ответить, а потом решившись с убийственной прямотой выпалил.

– Я твой личный джинн, воробушек. Только пожелай и не будет ничего невозможного для тебя. Я исполню все, абсолютно все, что захочешь, - его грудной голос, и хриплый взгляд буквально сочились искушением, - Только у каждого желания есть своя цена, помни об этом.

Мужчина с удовольствием наблюдал, как розовеет ее кожа от этих слов.

– Но для начала, все же… – он хмыкнул, - неплохо было бы познакомиться. Или мне так и продолжать называть тебя, Воробушек?

Таяр вопросительно изогнул бровь, ожидая ее реакции.

– Вы смеетесь надо мной?
– Джинн удивленно наблюдал, как девушка в раздражении нахмурила брови.

Ох, оказывается, это было не смущение.

– Нет, воробушек. Даже не думал.
– Он открыто улыбнулся ей.

– Не называйте меня так!

А вот это уже было похоже на злость.

– Тогда как же?
– Этот незатейливый разговор доставлял массу удовольствия Таяру.
– Воробушек?

– Марина! Рина! Как угодно, только не этим мелким серым уродцем.
– Мужчина мог поклясться, что в этот момент ее глаза полыхали, не менее жарко, чем его.

Таяру стало интересно, что это тщеславие, или низкая самооценка, и он решил продолжить игру.

Облокотившись плечом на толстую стенку проема и скрестив руки на груди, он невинно прокомментировал: - Странно. Мне эти маленькие безобидные пташки всегда казались очень милыми и симпатичными. Чем же они так не угодили тебе, Р-и-н-а?

"Сам ты воробей нахохленный"

Таяр ожидал, что она стушуется или проигнорирует его замечание, но уж точно не этого мысленного выпада в свой адрес. Слезы подступили к его глазам от рвущегося наружу хохота.

Да, уж так его еще никто не называл.

– А как реагировали другие на подобное сравнение? – Марина явно не собиралась оставлять эту тему. От ее нервного движения ткань слегка опустилась, почти оголяя грудь.

Жадно следя за куском бесполезной материи, джинн кашлянул в кулак, и вполне честно слегка приглушенно ответил: - Хохотали.

Девушка, сбитая с толку, пару раз ошарашено моргнула.

Неизвестно, куда бы завел их этот разговор, но в этот момент ее желудок громко заурчал, напомнив и ему и хозяйке, что Марина не ела почти сутки.

– Тебе нужно поесть, - но вместо того чтобы направиться к столику, он сделал резкий шаг в ее сторону.

Шелковая ткань мягко оглаживающая плавные изгибы, приводила Таяра в исступление, то и дело норовя ускользнуть из рук девушки. Сердце Марины испугано трепыхнулось рядом с его ладонью и бешено застучало, когда он, настойчиво разжав ее пальцы, несколько раз туго обвернул вокруг нее злополучную простыню и закрепил ее сзади.

Джинн сам не ожидал, что это простое прикосновение дастся ему с таким трудом. Пальцы покалывало от зудящего желания разодрать последний клочок, скрывающий желанное тело, и насладиться Мариной, утолив хотя бы один сжигающий его голод. Но, как ни странно, именно стихия, последнее время подрывающая и истачивающая самоконтроль, выжгла дотла его необузданное страстное побуждение. Его сути было плевать на тело, ей нужна была душа, которая из-за его необдуманных поспешных действий могла замкнуться закрыться от него.