Шрифт:
Каждый виток занял около получаса. Когда облет был закончен, планетарная сфера развернулась над пультом в голографической проекции: обширный континент, закованный на севере в панцирь из снега и льда; к западу, на экваторе – материк поменьше, величиной с Австралию; россыпь островов в океане, один из которых почти не уступал размером западному континенту. Рельеф был пустынный или гористый, но горы показались Тревельяну невысокими; видимо, ветер, дожди и ураганы, несущие песок, сгладили хребты, превратив их в плоскогорья. Кое-где виднелись каменные россыпи, напоминавшие руины городов, и маячили серо-зеленые пятна леса или покрытые лишайником равнины, но изобилия зелени не наблюдалось; всюду на суше преобладали оттенки песка и скал – желтый, коричневый, черный и красный.
Изображение планеты медленно вращалось. Сутки вдвое дольше земных, вспомнилось Тревельяну; сутки дольше, год меньше, и наклон планетарной оси практически отсутствует – значит, нет смены сезонов… Ниже планетарного сфероида скользили физико-химические данные: вероятный состав коры, соотношение площади суши и океана, альбедо, диапазон температур на поверхности. Планета была холоднее Земли: на экваторе – двадцать градусов Цельсия, в умеренных широтах – восемь-десять. Однако она поддерживала жизнь и обладала кислородной атмосферой; мир, вполне пригодный как для землян, так и для их врагов фаата.
– Искусственные объекты в космосе не обнаружены, – сказал Ивар, покосившись на экран локатора. – Внизу тоже ничего… кажется, ничего… – Он пригляделся к едва заметным пятнам, то ли теням, отброшенным горами, то ли древним развалинам, то ли серому растительному покрову. – Хотя вот эти образования мне подозрительны. Надо бы проверить, но как?
«Взгляни на данные о плотности коры, – посоветовал командор. – Фаата не такие болваны, чтобы соорудить базу прямо на поверхности».
Мысленно вызвав нужный массив, Тревельян склонился к экрану. Его глаза сузились, ноздри раздулись, словно ощущая запах приключения.
– Подземные каверны, – произнес он, – полости с повышенным содержанием органики и металла. Сколько их! Под ледяным щитом на севере… в лесном районе центрального материка… на западном побережье… еще на малом континенте и океанских островах… Дед, это целая инфраструктура! Сотни, тысячи пещер!
«А я что говорил! Наверняка ангары для боевой техники, склады, казармы и, разумеется, линии обороны! – Командор на мгновение смолк и призадумался. – Хотя странная история… Наших червяков подбили мощным метателем плазмы, что для фаата не характерно. Как правило, они используют аннигиляторы».
– Аннигилятор разнес бы корабль сильмарри в пух и прах, – возразил Тревельян. – Может быть, фаата хотели не уничтожить их, а заставить приземлиться? Взять пленных и…
«Зачем им пленные червяки? – прервал его Советник. – Бывало, фаата брали пленных, но исключительно гуманоидов – у них с рождаемостью проблемы, необходим генетический материал. Червяки для этого не годятся, сам понимаешь. К тому же я носом чую, что били не для острастки, стреляли на поражение… Ты уж мне поверь!»
Ивар молча склонил голову – не в тех он был чинах, чтобы спорить с дедом по поводу военной тактики. Поднявшись и сняв шлем, он заглянул в передний грузовой отсек с установленным там горным лазером – три его ствола, выведенные наружу вместе с поворотным механизмом, гарантировали приличный сектор обстрела. После этого он направился в левый трюм, проверил, надежно ли закреплены контейнеры с оборудованием, поглядел на трафора, который растекся по полу плоской лепешкой, и возвратился в рубку. Спрятал на груди обруч с памятным кристаллом командора, потом сел, напялил шлем и резко хлопнул по подлокотнику. Страховочные ремни тотчас обхватили тело, а под креслом заверещал компенсатор инерции.
«Никак решил спуститься?» – полюбопытствовал дед.
– Надо же прояснить ситуацию. Вдруг там не фаата, а дроми или хапторы? Они к нам тоже теплых чувств не питают.
«Это верно. Снижайся, парень, только место выбери с умом и помни, что с пятисот километров они тебя достанут. Чем угодно достанут, аннигилятором, лазером, бластером… А корабль у нас не крейсер, не фрегат, а грузовая лоханка без силовой защиты».
– Бог не выдаст, свинья не съест, – сказал Тревельян. – Переключу локатор в режим интравизора [18] и проскользну над западным материком. Он небольшой, пересечем минуты за три, просветим полости, сделаем запись… Затем – свечкой вверх, только нас и видели!
18
Интравизо р – прибор для наблюдения сквозь непрозрачные препятствия – стены, слои горных пород и так далее.
«Неплохой вариант, – одобрил Советник. – Не забудь, однако, выполнить формальности. Порядок есть порядок».
– Разумеется. – Тревельян повернулся к вокодеру, назвал дату, свое полное имя, звание и должность, индекс транспортного корабля и номер рейса. Затем нахмурился в задумчивости, поглядел на локатор и произнес: – По праву первооткрывателя нарекаю эту планету именем Хтон [19] . Основание: многочисленные подземные каверны, обнаруженные при орбитальном зондировании.
19
Греческое слово «хтон» означает «земля». От него произошли имя «Хтоний» («земляной человек») и термин «хтонический», который используется для обозначения подземного мира и его божеств.
– Зафиксировано и передано на базовое судно, – произнес бортовой компьютер.
– Подключись к лазеру, – распорядился Тревельян. – Если нас атакуют, стреляй на поражение. Все! Идем вниз.
Под вой компенсатора он резко увеличил скорость, затем притормозил, и через двенадцать минут судно погрузилось в атмосферу. Последний виток завершился где-то между южным полюсом и экватором, и сейчас квадроплан летел к северо-востоку над беспокойной поверхностью океана. С высоты двух километров она казалась ровной, как отшлифованный серо-зеленый камень, но в приближении виделись огромные валы и брызги летящей по ветру пены. Только колыхание волн оживляло пейзаж – ни кораблей, ни птиц, ни морских обитателей локаторы не засекли. Полная безжизненность этих бескрайних владений воды и ветра угнетала.