– А если он опять откажется? – предположила я бесславный конец.

– Не откажется. Я чувствую, что он готов. Вот увидишь! – категорично заявила Танька.

– А давай поспорим? Если он тебя трахнет, я переплыву Волгу. Идет? – загорелась я.

– Супер! А если нет – то я спрыгну с корабля в воду на глазах у Совы, – подхватила Танька.

– Ха-ха, я даже представить себе такого не могу! – шепотом расхохоталась я. – А Сова, наверное, харакири себе сделает, когда увидит такое!

Мы совсем развеселились и стали галдеть громче. Моя мама услышала, зашла в комнату, и разговор пришлось завершить.

Мухаммед бурно отреагировал на Танькин отъезд. Но со встречей не торопился, сказал, что к сессии готовится.

– Нужно было дожать его, – предположила я. Мне очень хотелось переплыть Волгу.

– Это он из-за квартиры, ему некуда меня вести, и он переживает, – по-своему трактовала Мухаммеда Танька.

Наша фантазия зашла в тупик. На помощь кликнули Настюху. По сердечным делам к ней мы редко обращались – ее мозги были заняты только творчеством.

– В свою квартиру я вас не приглашаю – у меня родители. А у деда только недавно заделали дырку в стене. Нет уж, с квартирой вариант отпадает.

– Ну что же делать? – заканючила Танька и приготовилась плакать.

– А вот что. Не звони ему сама. Перетерпи. Он объявится аккурат к отъезду, – успокоила Настя.

– А я вот думаю, что надо перед его общагой с каким-нибудь парнем засветиться. Пусть поревнует! Всегда срабатывает! – предложила свой маневр Викуся. Она представила себе сцену Отелло/Дездемона.

– Он драться полезет! Помните, как вспылил на нашей вечеринке с ребятами из ШРМ? Лучше его не злить, – я включила осторожность.

Все-таки решили, что лучший вариант – не звонить. Если не проявится – тогда самой уже ехать ловить его в ДАСе.

При всей неопытности в любовных вопросах Настя угадала. Мухаммед позвонил ровно за три дня от отъезда.

– Люблю тебя! Умирая, стоя на коленях пред тобою, скажу – люблю! Богиня моя! – зашелся «араб» в литературных виршах. – Помилуй, господи, и сохрани жену мою на ее долгом пути к познанию истины!

Таня заулыбалась во весь рот. Из всего поняла только одно – любит. И не хочет, чтобы она уезжала.

– Когда мы встретимся?.. Учитель, – подкупила покорностью Таня.

– Завтра! Если я доживу до этого дня. У меня все болит, когда я думаю о тебе! Хочу тебя безумно! Ночью рву зубами простыни – вот как я тоскую по тебе!

В Танькиной литературной голове пронеслась аналогия со стихом Маяковского «Любовь – это с простынь бессонницей рваных…». Но она легко простила Мухаммеду жесткий плагиат. Ведь любит же и страдает. А простыни рвет не бессонницей, а зубами. Маяковский в азербайджанской интерпретации.

Они встретились возле метро «Профсоюзная». Мухаммед был воодушевлен и нежен. Он долго целовал ее возле подъезда дома, в который они собирались войти. Таня не спрашивала, куда он ее ведет. Она полностью доверяла ему. «Наконец-то он сам решил вопрос о месте наших свиданий», – с облегчением подумала она.

Таня поднималась по лестнице пятиэтажного дома и старалась запомнить каждый шаг. Словно это было восхождение к счастью.

– Проходи, любимая. – Мухаммед пропустил девочку вперед и закрыл за собой дверь на ключ.

Таня оказалась в длинной, как пенал, темной прихожей. Квартира была старая, с неровным паркетом и душной атмосферой, но вполне пригодная для разовых встреч. Видимо, для этих целей она и сдавалась хозяевами.

«Обои можно переклеить, помещение помыть и проветрить, цветочки расставить там-сям – и вполне сгодится. Милый, какой же ты молодец», – думала Таня, ища взглядом, куда бы пристроить портфель.

– Пошли на кухню, – взял ее за руку Мухаммед.

– Может, сразу в ванную, любимый? – проявила смелость измученная долгим ожиданием девочка.

– Не спеши! Наслаждайся и не торопи чувства! Научись получать удовольствие от ожидания, тогда и оргазм будет полнее!

У Тани от этих слов грудь налилась желанием до краев.

Она не удержалась, стянула с себя кофту, лифчик и начала страстно массировать свои груди, сопровождая действие знойными стонами.

Мухаммед тут же возбудился и схватил ее руки своими ручищами. Получился массаж в четыре руки.

Таня не могла больше терпеть. Она стала быстро снимать юбку, приговаривая: