– В каком смысле? – не понял Хейз.

– А?

– В каком смысле хозяйство, сэр?

– В обыкновенном, – сказал Бирнс. – Следственный отдел, участок, улицы. Полезно знать, где у нас что.

– Ясно, сэр.

– Ну, а пока, Коттон... – Бирнс запнулся. – Я правильно говорю – Коттон?

– Да, сэр, Коттон.

– Значит... в общем, Хейз, мы рады, что вы будете работать у нас. Конечно, после тридцатого участка наш восемьдесят седьмой вряд ли покажется вам райским уголком, но это и не помойка.

– Хорошего мало, – сказал Стив Карелла.

– Чего там говорить, хорошего действительно мало, но вы к нашему участку привыкнете. Или он к вам привыкнет. Трудно сказать, кто у нас к кому привыкает.

– Думаю, я разберусь, что к чему, сэр, – отозвался Хейз.

– Ну, если больше вопросов нет, то... – Бирнс снова замолчал. В присутствии Хейза ой чувствовал себя на удивление неуютно, однако не мог взять в толк, в чем тут дело. – Ты покажешь ему все, Стив! – наконец произнес он.

– Да, сэр, – ответил Стив и подвел Коттона Хейза к двери, ведущей в комнату следственного отдела. – Вообще-то у нас тут все, как и в других участках, – сказал он, когда они вышли из кабинета Бирнса.

– Более или менее, – отозвался Коттон Хейз.

– Коттон – редкое имя, – сказал Карелла.

– Мой отец был без ума от одного пуританского проповедника. – Интересно, кто бы это мог быть...

– Коттон Мэзер. Отец считал его одним из величайших людей Америки. Но могло случиться и хуже.

– В каком смысле?

– С него бы стало назвать меня Инкризом [2] .

– Запросто, – согласился Карелла и улыбнулся. – Вот наш отдел. Столы, окна, доска объявлений – кто в розыске, всякие гам приказы и инструкции, которые больше некуда девать. Справа картотека со всеми нашими делами. Досье на местную шпану, списки разыскиваемых преступников, сведения о задержаниях и кражах. Черт побери, да у вас в тридцатом участке наверняка все то же самое.

– Конечно, – сказал Хейз.

– У нас есть ещё картотека пропавших велосипедов, – сообщил Карелла. – Может быть, хоть этого у вас нет?

– Этого нет.

– Может пригодиться. В нашем районе полным-полно подростков.

– Угу.

– Единственный свободный стол – у окна. Мы на него сваливаем всякий хлам. Там ты найдешь все, кроме разве что собственной тещи.

– Я не женат, – сказал Хейз.

– Понятно. Мы сейчас все уберем, и можешь считать его своим. И не горюй, что не женат!

Карелла улыбнулся, но Хейз не ответил на его улыбку. Карелла замолчал в раздумье, и тут его взгляд упал на Мейера Мейера.

– Мейер! – окликнул его Карелла, и тот оторвался от пишущей машинки. – Мейер, познакомься с Коттоном Хейзом. Его перевели в наш участок. Коттон, это Мейер Мейер.

Мейер протянул руку и начал было: «Рад позна...» – потом осекся и переспросил:

– Как вас звать?

– Коттон Хейз.

– Рад познакомиться, – и пожал руку Коттона.

– Мейер – единственный человек на свете, у которого целых два имени, – пояснил Карелла. – Или целых две фамилии, в зависимости от того, как на это смотреть.

– Не считая Генри Джеймса, – сказал Хейз.

– Почему Генри Джеймса? А, тоже два имени. Это точно, – согласился Карелла и откашлялся. – А над чем ты трудишься, Генри... тьфу, Мейер?

– Убийство в винном магазине, – сказал Мейер. – Только что закончил допрос владельца. Похоже, я не попаду на бар-мицву.

– Почему?

– Никак не управлюсь с отчетом, – ответил Мейер и поглядел на часы.

– Что это ты так расписался? – удивился Карелла. – Закругляйся поскорее.

– Не торопи меня. А вдруг мне не так уж хочется на эту паршивую бар-мицву?

– Теперь ты будешь часто видеть Коттона, – сказал Карелла. – Надеюсь, вы сработаетесь.

– А то как же, – равнодушно отозвался Мейер и вернулся к своей пишущей машинке.

– Там, за перегородкой, коридор. Он ведет в раздевалку. Слева канцелярия, справа сортир... Ты в армии служил?

– Во флоте, – отозвался Хейз.

– Понятно. Там вас учили дзюдо?

– Немножко.

– С нами работает великий дзюдоист, Хэл Уиллис. Он творит чудеса. Тебе с ним будет интересно пообщаться. Главное – не здороваться с ним за руку. Сразу бросит тебя через плечо.

– Правда? – сухо произнес Хейз.

– Хэл – лихой малый... – Карелла снова откашлялся. – Дальше по коридору комната для допросов. Можешь ею пользоваться, если тебе понадобится уединение. Вообще-то мы допрашиваем в отделе. Шеф не любит грубого обращения.

– В тридцатом участке с задержанными грубо не обращались, – сказал Хейз.

– У вас там приличный район, – заметил Карелла.

– Но преступления тоже случаются, – сказал Хейз.

– Я и не сомневаюсь, что... – начал было Карелла, но не окончил фразы. – Справа, в конце коридора, раздевалка, вниз по ступенькам – дежурный пост, а с той стороны – гостиница «Уолдорф-Астория».