– Но согласитесь, у вас были достаточно серьезные мотивы делать её смерти.

– Верно, – ответила миссис Фелпс с улыбкой. – Но двух других составных частей явно не хватало.

– Каких же, миссис Фелпс?

– Орудия убийства и возможности убийства.

– Вы хотите сказать, что у вас нет пистолета?

– Нет и никогда не было. Ненавижу огнестрельное оружие и держать его в своем доме не стану.

– Однако, миссис Фелпс, в наши дни достать пистолет совсем несложно.

– Не стану спорить. Наверно, я могла бы тайком купить пистолет, не предъявляя разрешения, которого у меня, кстати, все равно нет. Полагаю, что мне это удалось бы, особенно если заплатить втридорога. Допустим, я раздобыла орудие убийства. Но как насчет возможности, мистер Мейер? Это ведь ключевой момент.

– А почему у вас не было возможности, миссис Фелпс? – спросил Мейер. – Расскажите нам, пожалуйста.

– Анни Бун убили в винном магазине. Это очень далеко от того места, где я была.

– Но ведь вы водите машину, миссис Фелпс?

– Да, вожу, – ответила она, чуть скривив губы, – однако...

– Что в таком случае могло вам тогда помешать?

– Те несколько тысяч миль, которые отделяли меня от винного магазина. В тот вечер, когда погибла Анни Бун, я была в Майами. На машине оттуда так быстро не добраться.

Мейер пробормотал что-то неопределенное.

– При желании вы можете позвонить в отель «Шалимар» и поговорить с управляющим. Он расскажет, сколько я там прожила, и подтвердит, что именно в тот вечер я была на приеме, который по традиции устраивают для гостей отеля. Он меня сразу вспомнит. Свяжитесь с ним.

Миссис Фелпс одарила их очаровательной улыбкой.

– У вас все, джентльмены?

Управляющему отелем «Шалимар» позвонили из полиции за казенный счет. Говорил с ним Мейер Мейер.

– Когда к вам приехала миссис Фелпс? – спросил он.

– Пятого июня.

– А выехала?

– Четырнадцатого.

– Правда ли, что вечером десятого июня для гостей в отеле был устроен прием?

– Десятого? Минуточку. – Наступившая пауза влетела налогоплательщикам в копеечку. – Совершенно верно. Это было десятого.

– Миссис Фелпс там присутствовала?

– Да. Она была в ярко-красном платье, выглядела очень привлекательно.

– Когда она пришла?

– Прием начался днем. Мы пригласили всех гостей отеля. Наш отель, позволю себе сказать, славится приемами. У нас великолепные коктейли.

– Когда собрались гости?

– Около половины пятого.

– И миссис Фелпс была там с самого начала.

– Да.

– А когда она ушла?

– Ушла? По-моему, она пробыла там до самого конца.

– Вы уверены в этом?

– Не могу сказать на все сто процентов: там были и другие женщины в красных платьях... Но, скорее, все же уверен. Да, она была до конца.

– Когда кончился прием?

– Он, по правде говоря, несколько затянулся. Мы подали завтрак в половине шестого.

– Когда?

– В половине шестого утра.

– А начали накануне днем, в половине пятого?

– Именно так.

– Значит, вы веселились всю ночь до завтрака?

– Да. У нас дело поставлено на широкую ногу.

– Разумеется. Миссис Фелпс была на завтраке?

– Да. Я хорошо помню, как подавал ей яичницу.

– Она была в том же красном платье?

– Да.

– И вы считаете, что она провела там всю ночь?

– У нас тысячи гостей, – сказал управляющий. – Кто-то приезжает, кто-то уезжает. На таких вечерах много пьют, и администрация, признаться вам, не очень-то следит за тем, что делает каждый из приглашенных.

– Понятно, – сказал Мейер. – Значит, миссис Фелпс приехала пятого июня, уехала четырнадцатого, а прием был десятого, так? Ну что ж, большое спасибо.

– Не за что, – ответил управляющий и повесил трубку. Некоторое время Мейер сидел, мрачно уставясь в стол, а потом решил разыграть последнюю карту. Он позвонил во все авиакомпании и попросил выяснить, не продавал ли кто-нибудь билет на имя миссис Франклин Фелпс с обратным вылетом из Майами вечером десятого июня – тем вечером, когда была убита Анни Бун. А на тот случай, если билет был выписан на чужое имя, он поинтересовался заодно, не покупала ли такой билет какая-нибудь другая женщина.

В одной из авиакомпаний ему ответили, что на имя миссис Франклин Фелпс был продан билет до Майами на ранний утренний рейс пятого июня и обратный билет – на четырнадцатое. В ночь на десятое никаких полетов туда и обратно ни она, ни другие женщины не совершали. Мейер поблагодарил и положил трубку.

К горлу подкатил противный комок. Последняя карта была бита.

Монике Бун тоже позвонили по телефону. Говорил с ней Берт Клинг.

– Привет, золотце, – сказал он. – Знаешь, кто с тобой говорит?