Когда Пауль и его товарищи спрыгнули на землю, они увидели, что находятся во дворе какого-то производственного здания. Около высокой кирпичной стены, окружавшей двор, лежал больших размеров котел с многочисленными отводными трубками и вентилями. Само здание с узкими зарешеченными окнами было буквально увито трубами, повсюду стояли деревянные и металлические бочки, чаны различной формы, бутыли в плетеных корзинах. По двору прохаживался часовой с автоматом — его форма не оставляла сомнения в принадлежности охранника к войскам СС. Почти посередине на высоких металлических шестах-стойках с оттяжками была натянута маскировочная сеть с грязно-коричневыми лоскутами материи. Под ней прямо в земле виднелась прямоугольная яма с краями, аккуратно обшитыми досками, и целая система подъемных механизмов, установленная на металлическом каркасе, — несколько блоков с подвесными крюками на цепях, барабанная лебедка с электрическим приводом и какие-то канаты, свешивающиеся вниз.

По команде лейтенанта началась разгрузка. Ящики осторожно снимали, подносили к яме, а двое рабочих в спецовках (возможно, таких же прикомандированных солдат) стягивали их канатами, зацепляли за тяжелые крюки, придерживая ручную цепь, идущую от шкива. Пауль с интересом заглянул в дышащую холодом шахту. Она вертикально уходила глубоко вниз, где виднелся бледный свет электрической лампочки. С правой стороны в обшитую досками стену шахты были вбиты железные скобы, по которым можно было легко спуститься вниз. Когда ящик был надежно закреплен и подтянут к краю шахты, снизу крикнули, чтобы туда спустились два человека. Скобы, торчавшие из дерева, не выглядели достаточно надежными, поэтому Пауль и работавший вместе с ним в одной группе сапер не без опаски начали спуск.

Внизу действительно было холодно и сыро. Сверху свет загораживали плотная маскировочная сеть и ящик, уже повисший на тросах и занявший, казалось, все пространство громадного колодца. Заработал электромотор, и ящик стал опускаться на дно шахты. Здесь его довольно быстро отцепили и установили на подогнанную прямо под него плоскую металлическую тележку с маленькими колесиками. Только тут спустившиеся на дно шахты увидели, как в одной из стен распахнулись створки больших дощатых дверей, открыв широкий, не менее пяти метров, тоннель, уходящий под уклон. Наподобие подземных горных выработок, он имел защитную крепь из деревянных брусьев. По потолку тянулся кабель, и через равные промежутки штольня освещалась ярким светом забранных в сетку электрических светильников. Длина коридора была не менее пятидесяти метров. В конце его слышались глухие голоса, и было видно, как несколько человек пытаются развернуть громадный ящик, чтобы его внести в темный проем с торцевой стороны штольни.

Тележка с ящиком довольно легко скользила по дощатому полу, и скоро солдаты уже заносили его в одно из помещений в конце штольни — большую камеру-нишу с совершенно голыми бетонными стенами без каких-либо признаков вентиляции или стационарного освещения. Ручная переносная лампа-подсветка со шнуром была зацеплена за вбитый в стену крюк около входа и освещала этот подземный склеп бледным холодным светом. Ящик установили на толстые деревянные брусья, предназначенные, по-видимому, для того, чтобы гарантировать его сохранность, даже если в помещении появится сырость и пол станет мокрым.

Через некоторое время машина была разгружена, и оба других ящика перекочевали в ту же камеру подземного бункера, расположенного где-то в стороне от спуска в шахту. Находившаяся внизу группа солдат в комбинезонах не стала подниматься после этого на поверхность. Наоборот, внизу, видимо, началась какая-то еще более интенсивная работа, так как с помощью лебедки туда спустили два штабеля досок, большой ящик с цементным раствором. Во дворе раздался шум бетономешалки. Но для Пауля и его группы на сегодня работа была уже закончена. Тот же «бюссинг», уже пустой, возвратился в замок, где они могли скоротать остаток дня за карточной игрой. На ужин каждому прикомандированному выдали по три бутылки светлого понартского пива.

Спустя пару дней все повторилось почти в той же последовательности, как и в первый раз: упаковка ценностей в ящики, погрузка их на автомашину, поездка через центр города к замаскированной шахте. Разница заключалась лишь в том, что каждый раз ящики укладывались в свободную камеру-нишу, в то время как старые были уже аккуратно замурованы, причем на некоторых еще оставалась деревянная опалубка. Работа стала привычной, да и за дни, проведенные вместе, многие уже перезнакомились и нашли земляков. Паулю повезло в этом смысле вдвойне: его земляками оказались сразу двое солдат из «шахтной команды» и охранник Вилли, постоянно дежуривший у въезда во двор. От них-то Пауль и узнал, что здание с трубами, на производственном дворе которого велись разгрузочные работы, является старой ликерной фабрикой, ныне не действующей, а глубокая подземная штольня ведет точно под универмаг стандартных цен, который выходит своим фасадом на улицу Штайндамм. Все оказалось не столь уж загадочным, и строгие требования, которые предъявлялись к солдатам со стороны эсэсовских офицеров, выглядели излишними. Конечно, Пауль не сомневался в высокой ценности для рейха музейных экспонатов и старинной мебели, но работе по их перевозке он предпочел бы тогда все-таки учебу в зенитном дивизионе и редкие, но регулярные увольнения в город. Правда, как-то раз один из инстербуржцев шепнул ему, что большие панели с зеркалами — это не что иное, как разобранный знаменитый Янтарный кабинет, который был подарен Фридрихом Вильгельмом I русскому царю, одно из всемирно известных чудес света стоимостью в миллионы рейхсмарок. Зачем нужно было тайно прятать ценности, замуровав их в подземные склепы, это Паулю пока было не ясно. Еще большее недоумение охватило его, когда он узнал, что шахту и штольню якобы собираются подорвать, и специальная группа опытных саперов уже закладывает заряды из мелинита — десятки стандартных трехкилограммовых шашек в металлической оболочке…

Прервемся на минутку и поразмыслим над информацией, которую сообщил поисковикам Пауль Зонненшайн. Нетрудно заметить, что подобный сюжет уже не раз варьировался в рассказах других свидетелей или участников захоронения Янтарной комнаты. Вспомните Франца Бильке, который случайно прямо из тюремной камеры оказался в команде по перевозке и укрытию ценностей в бункере у Штайндаммской кирхи. Или Георга Виста, который в составе эсэсовской «зондергруппы» упрятал Янтарную комнату, кёнигсбергскую коллекцию янтаря и материалы какого-то архива в подземное сооружение «Б-3» где-то в районе площади Хоймаркт. Можно вспомнить также и Ежи Яблонского, который видел, как с грузовика «берле» сгружались ящики с «золотом и янтарем» у въезда в гараж СС. Во всех этих сюжетах присутствуют три основных компонента: автомашины с ценностями в ящиках, среди которых, возможно, была и Янтарная комната; эсэсовская охрана, обеспечивающая секретность проводимой акции; и наконец глубокое подземное укрытие в районе Штайндамма.

О чем говорят совпадения в рассказах разных, не знакомых друг с другом людей? Может быть, о наличии у гитлеровцев определенной системы захоронения ценностей и архивов, системы четкой регламентации всех основных этапов и видов работ, варьировавшейся только в зависимости от специфических условий того или иного региона? Ведь большинство инструктивных и методических документов такого характера нам неизвестны. Они либо погибли в огненном смерче войны, либо оказались за дверями бронированных сейфов, находящихся в руках тех, кто рассчитывает когда-нибудь вернуться в места укрытий похищенных ценностей и стать их новыми владельцами. Подумаем обо всем этом и продолжим наше повествование.