— Проходите, пожалуйста, — мило улыбаясь, сказала Нина Васильева.

Я вошел и в громадном коридоре даже растерялся. Нина была одета в голубенький халатик и такие же тапочки. Ее безупречные ноги вновь привлекли мое внимание. Встряхнув головой, я посмотрел женщине в лицо.

— Разувайтесь. Обувь можете оставить здесь, ее никто не украдет.

Я скинул ботинки и пошел вслед за хозяйкой в глубь квартиры. Квартира была великолепна. Дорогая мебель дополняла удачный интерьер. Видно было, что тут поработали дизайнеры. Она провела меня в зал, села в мягкое кожаное кресло и спросила:

— Вам чай, кофе или что покрепче?

Я наконец обрел дар речи:

— Я за рулем. Если можно, чайку.

— Красный, черный, зеленый, белый, желтый, с бергамотом, лимоном?

— Все равно. Я не гурман.

Она грациозно поднялась и вышла из зала. Я не мог представить ее на кухне с чашками и чайником. Эта женщина была создана для любви или чего-то еще высокого, а тут такая проза…

Но она вошла через некоторое время, обдав меня волной дорогих духов и запахом хорошего чая. На подносе она несла две кружки, сахар и конфеты.

— Я налила нам Дунтин Би Ло Чунь, что в переводе с китайского означает "Изумрудные спирали весны". Вы не против? Это элитный зеленый чай. Привезен из Китая. Итак, о чем же вы хотели со мной поговорить?

Я отхлебнул чаю и, отметив про себя вкус напитка, произнес:

— Я побывал на фирме, где работал ваш муж. Первый вопрос. Каковы ваши отношения с директором фирмы? Только, если можно, честно.

Я думал, что она обидится и выльет мне в лицо кружку ароматного "Дунтина", но женщина лишь слегка опустила глаза, а потом вновь их подняла и спокойно ответила:

— Никаких. А что, до вас дошли слухи, будто бы мы с ним… были любовниками?

— Да.

— О, я догадываюсь, откуда ветер дует. Но вам скажу, как на исповеди. У нас с ним ничего не было и не будет. Да, муж ревновал меня к нему, но вы сравните моего мужа и Глеба

Егоровича. Могла бы я стать его любовницей? Да и ради чего?

— Ради денег, например?

— Ради денег? Пожалуй, да, но меня они сейчас совсем не интересуют. Видите, живем мы не плохо. Я бы даже сказала, хорошо, а что еще нужно? Да, мой муж не олигарх, ну и что? Зато он очень хороший человек и любит меня.

"Ее слова бы да в уши многим женщинам, которые "пилят" своих мужей за низкую зарплату или мечтают выйти замуж за "денежный мешок", — подумал я.

— Хорошо, оставим эту тему, если вы, конечно, мне не лжете. Второй вопрос: как вы считаете, могли ваш муж исчезнуть, ну, хотя бы для того, чтобы скрыться от органов правосудия?

— А что он натворил? Вам стало что-то известно?

— Нет, но на фирме говорят, что в некоторой степени именно от него зависело, получат сотрудники фирмы деньги или нет.

— Ну и что же здесь удивительного? Он же финансовый директор.

— Я хотел сказать, что не мог ли он с этими финансами куда-то… скрыться.

— Вы пейте чай, пейте. Он вам не понравился?

Я кивнул.

— Понравился, но вы не ответили.

— Я не знаю. — Нина отвернулась. — Он не такой человек. Да и если бы он захотел это сделать, то, я думаю, сказал бы мне об этом.

— Вы так ему доверяете?

— Ну да.

— Вы святая женщина. Сейчас никто никому не доверяет, даже родственники и родители. А уж муж и жена "хоть и одна сатана", но порой жизни у них, даже в семье, — разные. Человек сам по себе одинок и может надеяться только на себя.

— Вы это специально говорите?

Я посмотрел на эту безупречно красивую женщину. Или она обманывает меня, или действительно так сильно любит своего мужа. Я не верил, что ТАКИЕ женщины могут ТАК любить.

— Хорошо, еще один вопрос. Ваш муж курил трубку?

— Он не только курил, он их собирал.

— Вы можете показать мне его коллекцию и именно вот эту трубку?

Я достал фотографию, которую совсем недавно дала мне Нина Васильева.

Она вгляделась в мужа, что-то прикинула в уме и сказала:

— Коллекция находится в его кабинете. А именно эта трубка была его любимой. Она изготовлена еще в восемнадцатом веке. Это очень дорогой эксклюзив. И он хранил ее как зеницу ока. Трубка лежала у него отдельно, в ящичке. Пойдемте посмотрим.

Мы вошли в просторный кабинет, выполненный в зеленом цвете. На столе из дуба лежал лэптоп. На стене висели громадные картины импрессионистов. В резном секретере под стеклом находилась коллекция трубок Михаила Петровича Васильева. Трубки были самые разные: коричневые и черные, даже белые, выполненные из дерева или морской пеньки, глины и фарфора, и даже из камня. О каждой из них коллекционер мог бы говорить часами, но они не интересовали меня. Нина вытащила отдельный ящичек.