— Мне нужен ты , Пит. Ты единственный, в ком они нуждаются.

Нельзя сказать, чтобы Пит не понимал, к чему клонила Миранда. И все-таки удивился, когда она фактически сделала ему предложение. Ведь, в конце концов, они видели друг друга впервые.

— Твой послужной список говорит сам за себя, — заявила Миранда. — Деньги очень хорошие. Ты гарантированно будешь получать в полтора раза больше, чем в Кембридже. Работа многообещающая. К тому же есть ряд существенных преимуществ.

Пит смотрел мимо нее, на Аву и Майка, захваченных беседой, на Мириам, блуждающую среди множества сластей и пытающуюся не объедаться, на Тору Кавалла, которая вернулась домой за назначением на «Аутпост» и теперь отправляется обратно.

Директор в Финиксе. Ответственность за персонал. За распределение средств. За взаимодействие с советом директоров. Настоящая могила . И все же это было продвижение. То, чем он и сам предполагал заняться.

— Могу я позвонить тебе? — спросил он.

Миранда кивнула.

— Конечно. У тебя есть время подумать. — Она улыбнулась, притворяясь, будто поняла, что он не хочет выдать свое волнение.

По дороге домой Пит определился. Он примет предложение. Как не принять? Завтра он позвонит Миранде, даст согласие, а затем объявит об уходе из Кембриджа. Очень жаль, но я получил великолепное предложение, невозможно отказаться . Это наверняка рассердит Кардвелла, начальника отделения, который считал, что Пита переоценивают и что его назначения, вроде полета к звезде 1107, - результат его политических связей. И Вселенную .

Но, тем не менее…

Питу была ненавистна мысль о том, что он потратит остаток жизни на расстановку приоритетов, выбирая между медицинскими и страховыми планами помощи и наблюдая за порядком найма. Ему всегда хотелось жить в двадцать первом столетии, когда все еще могли быть сделаны кое-какие открытия.

Дома он обнаружил, что его ждет послание от Джорджа: «Хочешь вернуться на 1107? »

Аликс Беллинджер с незапамятных времен любила театр. Ее отец преподавал в Высшей театральной школе, и, когда требовалась маленькая девочка для участия в постановке «Борнео-стейшн», ее всегда приглашали. Аликс выходила, произносила единственную фразу: «Мы все еще в Эксетере, папочка?» — и удалялась. Сущие пустяки — но начало было положено, вспыхнул огонь, который с тех самых пор ярко горел. Закончив среднюю школу, Аликс отправилась к Гиллеспи, хорошо занималась и заслужила небольшую роль в «Блюзе красной реки». Это был ее дебют на большой сцене. Лес Ковингтон, уже знаменитый, хотя его карьера только начиналась, воодушевил Аликс, уверяя, что ее ждет блестящее будущее, и в ответ на ее неудачное замечание напомнил ей, что нет маленьких ролей.

Она играла главные роли в «Жаре», «Затерянных в раю» и дюжине подобных спектаклей. Но больше всего запомнилась исполнением роли злодейки Стефании в «Истории любви». Как раз в период подготовки рекламы «Истории» она договорилась встретиться на «Колесе» со своим не хватавшим звезд с неба мужем, Эдвардом Прескоттом.

Рыжик, как его называли в кругу старых друзей, в то время был на пике карьеры. Он стал самым известным исполнителем роли археолога и искателя приключений Джека Хэнкока. А также жертвой нелепого наваждения, что он-то и есть Джек Хэнкок. Поэтому он отправился в далекое путешествие на Пиннакл и сфотографировался там среди настоящих археологов. А когда летел домой, на киностудии решили, что неплохо бы Аликс — в духе ее новейшей киноэпопеи, открывшей мировой сезон, — появиться там и обнять мужа.

Она сделала в общем все, чего от нее могли ждать: изобразила исступленные рыдания, когда корабль «Линда Каллиста» скользнул в док, встретила «Хэнкока» с распростертыми объятиями, бросившись герою на шею, едва он появился из выходного туннеля, и восхищенно стояла рядом с ним, когда он нес всякий вздор о Храме Калу и прочем разном. Ее увлечение Рыжиком в ту пору уже давно шло на убыль, и — совершенно случайно — Аликс заменила его новым, никогда не остывающим.

«Каллиста».

Корабль быстрее света.

Он лежал там, прикрепленный за нос и корму, вытянувшись вдоль дока, напряженный, готовый освободиться и исчезнуть среди звезд. Словно вновь наступил мертвый сезон, а ей опять было шесть лет. Но Аликс еще не приходилось бывать за пределами Земли. Она всегда была наполовину поглощена сиянием собственной славы. Стоя в тот день в доке, Аликс ощущала легкую тошноту, потому что весила всего около тридцати фунтов и еще не привыкла к этому. Телекамеры формировали свои «картинки», а Рыжик обнял ее одной рукой, будто ограждая. Он расправил плечи и сиял своей обычной мальчишеской улыбкой. Аликс скромно поцеловала его в щеку, не сводя глаз с корабля, который лежал, будто маня ее за пределы порта, протянувшегося вдоль всей стены, которая, изгибаясь, в обе стороны уходила куда-то вдаль.

Этот неуклюжий корабль серо-землистого цвета щетинился многочисленными причудливыми антеннами и параболическими тарелками. Он был поделен на сегменты так, что производил впечатление беременного жука. На носовой секции красовалась темно-синяя надпись: «Линда Каллиста», а со стороны мостика лили мягкий рассеянный свет множество огней.

Немного погодя ей удалось заполучить для беседы капитана.

— Куда ходит этот корабль?

Невысокий, чуть полноватый мужчина не отличался особой привлекательностью. И вообще не относился к тому романтическому типу, который в представлении Аликс пилотирует звездные корабли. Она пересмотрела достаточно фильмов, чтобы знать, каким именно должен быть внешний облик звездоплавателей. Черт возьми, она сама несколько лет назад сделала один такой фильм: капитана играл Кармайкл Конн. Ну, конечно, Конн не был образцом романтичности, как она думала теперь. Но внешне подходил к образу. Этот же (хоть его и звали Капитан Трюк, даже это не улучшало образ) больше всего походил на специалиста по страховой статистике.