Сью: Именно ваши чёрные дыры захватили воображение общества и оживили интерес к космологии. Вы когда-нибудь смотрели все эти «Звёздные пути», где «смело ступают туда, куда ни один человек не ступал доныне» и т. д.? А если смотрели, то как вам они понравились?

Стивен: Подростком я читал много научной фантастики. Но теперь научная фантастика в основном кажется мне несколько поверхностной. Так легко написать о гиперпространстве, перемещающем или проводящем людей, если вам не приходится включать его в гармоничную картину мира. Настоящая наука гораздо более увлекательна, потому что она реальна. Фантасты никогда и не предполагали наличия чёрных дыр, пока об этом не задумались учёные. Но теперь у нас есть надёжные свидетельства существования чёрных дыр.

Сью: И что произойдёт, если угодишь в чёрную дыру?

Стивен: Любой читатель научной фантастики знает, что случается, если угодишь в чёрную дыру. Вы превратитесь в спагетти. Но что интереснее, чёрные дыры не совершенно чёрные. Они постоянно испускают частицы и излучение. Это заставляет их постепенно испаряться, но что в результате происходит с чёрной дырой и её содержимым, так и неизвестно. Это увлекательная область исследований, но научные фантасты ещё не ухватились за неё.

Сью: И это упомянутое вами излучение, конечно же, назвали излучением Хокинга. Чёрные дыры открыты не вами, хотя вы продвинули знание о них, доказав, что они не совсем чёрные. Однако это открытие заставило вас основательно задуматься о происхождении Вселенной, не так ли?

Стивен: Сжатие звёзды и образование чёрной дыры во многих отношениях напоминает расширение Вселенной, пущенное вспять. Звёзды сжимаются, переходя из состояния с довольно низкой плотностью в состояние с очень высокой плотностью, а Вселенная расширяется, переходя из состояния с очень высокой плотностью к состоянию с меньшей плотностью. Тут есть важное различие: мы находимся вне чёрной дыры, но внутри Вселенной. Однако и та и другая характеризуются тепловым излучением.

Сью: Вы говорите, будто так и неизвестно, что же в конце концов происходит с чёрной дырой и её содержимым. Но я думала, что бы ни происходило, теоретически в конце концов всё исчезнувшее в чёрной дыре, в том числе и астронавт, вернётся в виде излучения Хокинга.

Стивен: Энергия массы астронавта вернётся в виде излучения чёрной дыры. Но сам астронавт или даже частицы, из которых он состоял, не вернутся. Так что вопрос в том, что с ними произойдёт. Они уничтожатся или перейдут в другую вселенную? Вот это мне и не терпится узнать. Но сам я прыгать в чёрную дыру не планирую.

Сью: Стивен, вы в своей работе руководствуетесь интуицией? То есть приходите к теории, которая вам нравится и привлекает вас, а потом пытаетесь доказать её? Или как учёному вам всегда приходится прокладывать логический путь к заключению, и вы не пытаетесь заранее угадать результат?

Стивен: Я в очень большой степени полагаюсь на интуицию. Я пытаюсь угадать результат, но потом приходится его доказывать. На данном этапе я довольно часто обнаруживаю, что мои догадки не соответствуют истине, или, как в данном случае, обнаруживаю нечто такое, о чём никогда не думал. Так, стараясь доказать нечто другое, я пришёл к выводу, что чёрные дыры не совсем чёрные.

Сью: Ещё о музыке.

Стивен: Одним из моих любимых композиторов всегда был Моцарт. Он написал невероятно много. В этом году на мой пятидесятый день рождения мне подарили полное собрание его сочинений на CD — более двухсот часов музыки. Я всё ещё прокладываю путь через них. Один из величайших шедевров — его Реквием. Моцарт умер, не завершив его, и Реквием дописали его ученики по оставленным Моцартом фрагментам. Первая часть, которую мы собираемся прослушать, — единственная, полностью написанная и прооркестрованная самим Моцартом.

Сью: Очень упрощая вашу теорию (надеюсь, вы простите меня за это, Стивен), можно сказать, что раньше вы верили, насколько я понимаю, в существование момента сотворения мира, в так называемый Большой Взрыв, но больше не верите. Вы считаете, что не было начала и не будет конца, что Вселенная самодостаточна. Означает ли это, что не было никакого акта творения и, следовательно, для Бога не остаётся места?

Стивен: Да, вы слишком упростили. Я по-прежнему верю, что Вселенная имеет начало в реальном времени — Большой Взрыв. Но есть другой вид времени — мнимое время, направленное перпендикулярно к реальному, и во мнимом времени Вселенная не имеет ни начала, ни конца. Это означает, что она могла возникнуть по законам физики. Кто-то может сказать, что Бог велел Вселенной двигаться неким произвольным образом, недоступным нашему пониманию. Но это свидетельствует не о том, что Бог есть или Его нет, а лишь о том, что у Него не было выбора.

Сью: Но если Бога нет, как же вы объясните явления, лежащие за пределами науки, — любовь и веру, то, что люди носили и носят в душе, — да и ваше собственное вдохновение тоже?

Стивен: Любовь, вера и мораль — всё это из другой области. Вы не можете вывести человеческие поступки из физических законов. Но можно надеяться, что логические заключения, которые делают физика и математика, приведут человека к нравственному поведению.

Сью: По-моему, многие считают, что вы фактически обходитесь без Бога. Так вы отрицаете это?