— Не принуждай меня к этому, — сказала она. Ты можешь отвести лошадь к водопою… — В ее голосе хватало угрозы — он отпрянул. Она не отрывала взгляда от измученного болью Джейкоба, его прекрасные голубые глаза больше не могли наблюдать за тем, что происходило в комнате. Он просто неотрывно смотрел на нее, словно пытаясь запомнить каждую черточку ее лица, как и в тот первый раз, когда она увидела его у Эльдара.

— Я ведь почти вышла в ту ночь, — сказала она. — Нахал. Знаешь ты это?

Я знал, что вы не уйдете. Вы слишком сильно меня хотели.

Отблеск смеха, скользнувший в его глазах, еще глубже ранил ей сердце. Его голос у нее в голове стал таким же неровным, как и его дыхание. Она положила ему ладонь на грудь.

— Лжец, — прошептала она. — Ты тогда здорово трусил. Ты лжешь своей госпоже даже сейчас, на своем…

— Смертном одре, — закончил он за нее предложение. Проведя дрожащими пальцами по ее волосам, он, надавив ей на затылок, старался еще ближе прижать ее к себе, хоть она и начала сопротивляться.

— Пожалуйста… моя госпожа. Позвольте мне вас накормить… последний раз дать вам жизнь. Это будет… честью для меня.

Он резко, с трудом втянул в себя воздух. По телу его пробежала мелкая дрожь, скоро должны были начаться судороги. Его рука против его воли сжалась у нее на горле, ногти впились в израненную кожу. Скорее. Пожалуйста, моя госпожа.

Лицо ее перекосилось от накатившего приступа горя. С животным криком боли она прижалась лицом к его горлу и укусила его, прижав его к столу, чтобы дать ему ощущение своего присутствия, того, что она осознает важность его жертвы и принимает ее. Его жизнь в обмен на ее собственную.

Сыворотка была там, в его крови, придавая ей еще более металлический привкус, делая ее горькой, примешиваясь к тому вкусу Джейкоба, который она знала и любила, тому, который нужен был ей. Она вспомнила, что тот первый раз, когда она попробовала его крови, был испорчен привкусом лекарства, которое ненадолго замедляло развитие вируса. Начало было концом. Полный круг. Она много раз видела тому подтверждения в своей жизни. Теперь она знала, что в этом содержится важный смысл, который она поймет, если переживет всю эту боль. Начало и конец… Начало.

Другой рукой она взяла его за руку, лежавшую на животе. Их пальцы переплелись еще раз. Она сильно сжала ему руку, он ответил тем же. Она знала, что это своеобразный индикатор: когда жизнь начнет его покидать, он разожмет пальцы.

Никто не может дожить до исполнения всех своих желаний, а в особенности она сама. Но когда душа находит способ выплыть из трясины потерь и поражений, она сможет достигнуть тихой равнины спокойствия. Увидеть, кто есть кто на самом деле, а не так, как они сами себя представляют, не так, как ты сам их видишь, но увидеть его тем, кем он был на самом деле, истинную правду его души… Тихое место, где все так, как и должно быть.

В поиске настоящей реальности была своеобразная горькая красота, потому что слишком много жизней были скрыты за стылой, оглушающей какофонией иллюзий. Ад был лишь шумом, и ад мог наступить в любой момент.

В тишине, сошедшей на нее, боль оказалась лишь фоном, ревущим шумом, как шум падающей воды в торговом центре в тот вечер, когда она дала Джейкобу второй знак. Все вокруг словно остановилось, застыло. Единственное, что осталось живым — она и мужчина на столе.

Душа есть душа. Слова Томаса.

Джейкоб — это Джейкоб, и неважно, находился ли он в теле стражника-самурая, рыцаря или молодого мужчины, получившего в наследство оба этих образа. Даже когда он накачивал шины мотоцикла или играл с Браном, его жизнью и жизненной философией было Бусидо, знал он об этом или нет. Путь воина, как физически, так и духовно.

Серьезный, удивленный, иногда даже стеснительный и наивный, хоть ему и не понравится мысль о том, что она так о нем думает. Он не станет извиняться ни за одно качество из этого списка, он лишь станет делать все от него зависящее и даже больше, чтобы ей было хорошо. Нет, он никак не подходил на роль слуги. Не под то определение, которое существовало в мире вампиров. Но когда несбывшиеся ожидания отходили на второй план, оставался он — все, чего она когда-либо хотела. Он был тем, что ей нужно, она жалела, что не поняла этого раньше, чтобы не заставлять его бороться за то, чтобы она это поняла.

Она была королевой и вампиром. Дочерью владыки из потустороннего мира. У нее был свой компас, и он не указывал ни на кого из присутствующих здесь, только на того мужчину, чью жизнь она сейчас забирала, того, кто добровольно ей ее отдавал. Ему она отдала свое сердце, как никому не отдавала до этого, никогда за свою долгую жизнь. Будучи вампиром, она не имела той сдержанности, которую приходилось развивать в себе смертным из-за их короткой жизни. Она считала, что события должны происходить так и тогда, когда этого хочется ей, и она ни в коем случае не собиралась принимать такой исход событий.