Письмо сочинили с большим трудом – описать события нынешнего утра в нескольких сжатых и доходчивых фразах никак не получалось. А если саппорт системы RGT понятия не имеет о Дверях и оказывает лишь техническую поддержку пользователям программ? Что тогда?

Остановились на самом лаконичном варианте, выглядящем шифровкой Юстаса к Алексу – дата, сведения из таблицы, географические координаты. Вдохновившийся Серега выдал конспирологический шедевр, при виде которого любой сотрудник ЦРУ, МИ-5 или ФСБ разрыдался бы от умиления (а скорее всего, покрутил пальцем у виска и отправил сообщение в корзину): «…При прохождении через вышеуказанный объект, владелец объекта подвергся недружественному внешнему воздействию со стороны контрагентов, прямо связанных с пространством за пределами Санкт-Петербурга».

Как хочешь, так и понимай эту чудовищную галиматью. Наталья лишь вздохнула, отбарабанив пальцами по клавишам.

– Подписаться надо. Дать понять, кто мы такие.

– Соратники, сподвижники?

– Сподвижники – это у карбонариев, на белых конях и в черных полумасках. Помощники?

– Да подпишись ты инициалами и дело с концом! В скобках добавь – друзья В. Антонова. Они должны разобраться!

– Как скажешь…

– Только компьютер не отключай, вдруг откликнутся сразу?

Быстрого ответа не последовало – письмо ушло, на мониторе появился значок уведомления о получении, этим центр поддержки сети RGT и ограничился. Наталья позвала мужчин кушать – война войной, а обед по расписанию. Пока Серега со Славиком гуляли там, был сварен простенький, но вкусный суп с фрикадельками и овощами. Трюггви нежданно проявил дикость: пока Наталья возилась у плиты, он убрал расставленные тарелки, открыл стоящую на столе кастрюлю и возложил около нее три ложки. Что-то сказал, кивая в сторону тарелок – не одобрял. Если живем под одной крышей и вообще люди друг другу не чужие, то и трапезничать надо из одного котла, всем вместе. Зачерпнул ложкой бульона, стряхнул несколько капель на пол – символическая жертва.

– Боится, что отравят? – предположила Наталья. – Нет, вряд ли. Хочет нас к своим обычаям приучить – а что, пригодится… Ладно, будем есть из кастрюли, от меня не убудет. Сереж, да не кривись ты – парню здесь не слишком уютно. Представь, каково Славику среди таких вот… кхм… предков.

– Даны не наши предки.

– Уверен? В те времена народы общались куда теснее, чем сейчас. Не исключено, что в тебе или во мне течет капелька скандинавской крови, а у какого-нибудь Олафа из Осло или Тронхейма очень далекая прапрабабка была чистокровной славянкой из псковских или новгородских земель.

Дзинь-дзинь – Серега поначалу не идентифицировал источник звука. Это явно не домофон и не микроволновая печь. Иисусе, точно! Колонки компьютера, стоящего в большой комнате!

Вскочил, едва стол не перевернув, упавшая ложка со звоном покатилась по паркету. Со всех ног ринулся в гостиную и, оказавшись перед плоским дисплеем, узрел ожидаемое – одно входящее сообщение. Прочитать?

Да!!

Написано на чистейшем русском.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Деньги на машину до аэропорта Серега нашел в бумажнике, оставленном Славиком в прихожей, – купюр набралось тысяч на семь, вполне достаточно. Наталья заикнулась было, что такое пижонство сейчас неуместно, вполне можно поехать на метро, а потом маршруткой до Пулково, но получила в ответ разумное возражение:

– Если прилетит старый барон, мне его тоже на маршрутке домой везти? Как ты себе такое представляешь – миллиардер на «Газели»? Одного не понимаю, как он меня узнает?

– Ай-фон с собой возьми, вдруг позвонит…

Вышел на Гороховую, поднял руку. Первой остановилась потрепанная «семера» с жгучим брюнетом за рулем – пришлось отказать, несерьезно это. Брюнет обиделся, прорычал что-то недовольное на своем горском наречии и дал по газам. Притормозил серебристый «опель», водитель – пожилой дяденька, питерец. Сразу договорились на три с половиной тысячи – доставить Серегу в аэропорт, остаться на стоянке, потом отвезти обратно, сюда же. Деньги приличные, но торговаться желания не было.

– Родственников едешь встречать? – поинтересовался водила. – Самый сезон в ноябре где-нибудь на теплых морях отдохнуть.

– Коллегу по работе, – кратко ответил Серега, спросил, можно ли курить в машине и предпочел не продолжать разговор, настроения не было.

С набережной Мойки повернули на Вознесенский проспект, добрались до забитого машинами Московского. Вроде бы воскресенье, а пробки, как в будний день, движение напряженное. Только за площадью Победы, на Пулковском шоссе стало посвободнее.

«Опель» уверенно свернул направо, к международному терминалу, в отличие от подрабатывающих извозом кавказских и среднеазиатских гостей северной столицы дяденька твердо знал, что рейсы из-за границы обслуживаются в Пулково-II, расположенном чуть ближе к городу.

– Посадка по расписанию в половине четвертого, – сказал Серега. – Через двадцать минут. Пока таможня, пока багаж… Час не меньше. Дождетесь?

– Дождусь, – пожилой взял с заднего сиденья пухлую «Комсомольскую правду» и уткнулся в газету.