— Вот где вы прячетесь! — Знакомая фигура Мадлоха торопливо вошла внутрь, не ожидая приглашения. — Странное дело, я спешил на похороны, а поспел к торжествам. — Он потирал руки, согревая их, будто ввалился с зимнего мороза. — Что тут у вас творится?

— Сядь, перекуси лучше, — радостно поднялся ему навстречу Тэрл. — Ты не опоздал?

— Я думал, ты знаешь своего жеребчика, — усмехнулся Мадлох, мотая слипшимися от дождя и дорожной грязи патлами. — Его только пусти во весь опор, хоть куда в мгновение ока домчит. Нет, не опоздал. Лишь бы толк был.

— Ты о чем?

— Да мне сперва на шахте вообще верить не хотели. — Мадлох заметил на столе остатки недавней трапезы и не преминул угоститься. — Какие такие шеважа, говорят? Отродясь никаких шеважа на шахту не забредало. Устроили мне, короче, допрос с пристрастием, но в конце концов послали в замок. Я как подкрепления дождался, так и обратно поспешил. Ну, так что у вас тут происходило, пока меня не было? Штурмовали вас, поди?

— Как догадался?

— А чего тут догадываться? Мне и поверили-то потому, что меня догнали слухи о появлении дикарей в разных местах Вайла’туна. Слышал, будто Артаиму несладко пришлось. У вас нет весточек, как он там?

— Да нам тут самим не до него было.

— А сверы что здесь делают? Я двоих заметил, когда подъезжал, и взгляды их косые, должен признаться, совсем мне не понравились.

— Они пришли по мою душу, — понизив голос, сообщил Фейли, — но потом переродились и сражались вместе с нами. Теперь мы как бы друзья.

— Только немного наоборот, — уточнил Тэрл. — Сначала мы вместе сражались с шеважа, и лишь потом они поняли, что оказались обмануты замком.

— И вы им поверили? — фыркнул Мадлох.

— Не до конца.

— То-то и оно! Уходить надо.

— Куда на сей раз? — поинтересовался Фейли.

— Куда? — Мадлох только сейчас заметил спящего Гури и отпрянул. — А это кто?

— Друг, — сказал Тэрл.

— Если друг, то почему он рыжий?

— Это рыжий друг, — пояснил Фейли. — Прими на веру, а то уж больно долго рассказывать.

Мадлох на глазах изменился в лице. Вид спящего шеважа переполнил его не страхом, но гневом.

— Нет уж, не нужно мне рыжих друзей! Если он пленник, то почему не связан? Не связан, значит, убит. Но почему тогда я не вижу крови?

— Не шуми, — насупился Тэрл. Гури заворочался. — Хочешь уходить — уходи. Только шуметь не надо.

— Тэвил! Стоит отлучиться, как все переворачивается вверх дном: сверы прикидываются друзьями, и их пускают на порог, дикарей укладывают спать и боятся разбудить. Или я что-то не так понял?

— Послушай, дружище, — остановил Фейли готового взорваться отповедью Тэрла. — Ты все понял именно так, как есть. Но я все же думаю, что тебе придется привыкать к этим и другим изменениям. Если хочешь выжить, разумеется. Не знаю, началось ли это с появлением на нашей заставе того странного парня с доспехами Дули или еще раньше, но мир вокруг нас меняется, причем довольно быстро. Помешать этому мы с тобой не можем. Значит, нужно подстраиваться.

Мадлох смотрел на собеседника, подыскивая ответ, но так ничего и не придумал. Сел на шкуру и стал молча разглядывать огонь.

— Я бы все-таки разбудил Гури, — продолжал как ни в чем не бывало Фейли. — И потолковал с ним насчет вашего общего приятеля. У меня предчувствие, что этот Дэс’кари Сину может оказаться для нас сейчас важнее всего остального.

— Я не сплю, — послышался голос, от которого бедного Мадлоха сдуло со шкуры на середину помещения, где он остолбенело остался стоять, наблюдая, как рыжий дикарь садится и, позевывая, протирает глаза. — И все слышу. Если вы меня отпустите, я с ним поговорю.

— С кем? С Дэс’кари Сину? — на всякий случай уточнил Тэрл.

— Я тоже слыхал о том, что в Лесу появился человек, который убивает всех, кто ему не по нраву. Тогда я не подумал, что это может быть он. Но по описаниям тех, кто уцелел после встречи с ним, я вижу, что вы правы. Последний раз я навещал Учителя три зимы назад и встречался там с Сину. Он очень вырос с тех пор, как мы его знали. И я заметил, что отец ему в тягость. Тот по-прежнему не давал ему распоясаться. Думаю, в душе Сину ненавидел его.

— Хочешь сказать, он мог убить собственного отца, чтобы обрести свободу убивать других? — Фейли тщетно делал Мадлоху знаки, чтобы тот расслабился и занимался своими делами. — Тогда тебе нет смысла искать с ним встречи. Он прикончит и тебя.

— Вряд ли ему это удастся так просто, как ты говоришь, — ответил Гури, причем без тени бахвальства. — У него есть слабые стороны, и самомнение — одна из них. Но я не собираюсь с ним сражаться. И даже мстить за своих. Только бы спросил, откуда у него лошадь и что он намерен делать дальше.