Вторая ночь тоже закончилась без происшествий, и на заре мы отправились в путь.

К полудню мы прошли пятнадцать миль. Мы двигались вдоль берега моря, и отрядов Джулиана нигде не было видно.

Моя боль от ожогов утихла, бедро почти не болело, но плечо и рука давали о себе знать, так что иногда мне приходилось стискивать зубы, чтобы удержаться от крика.

До Эмбера оставалось сорок миль. Погода стояла ясная, а выжженный лес слева от нас представлял собой пустынное черное пепелище. Огонь уничтожил также почти весь кустарник, но это было нам только на руку. Теперь мы могли не бояться засады.

К заходу солнца мы прошли еще десять миль и разбили лагерь прямо на морском берегу.

Следующим утром мне неожиданно пришло в голову, что вот-вот должна состояться коронация Эрика, и я напомнил об этом Блейзу… Мы совсем забыли о том, сколько прошло времени, но в конце концов подсчитали, что у нас в запасе есть еще несколько дней.

До полудня мы шли ускоренным походным шагом, затем расположились на отдых. Еще двадцать пять миль, и мы окажемся у подножия Колвира. К сумеркам это расстояние сократилось до десяти миль, но мы продолжали идти вперед и разбили лагерь только в полночь. Я чувствовал себя значительно лучше и даже попытался устроить нечто вроде разминочного боя с тенью, делая выпады шпагой. На следующий день я был почти здоров.

Мы дошли до подножия Колвира, где нас встретили все отряды Джулиана и присоединившиеся к нему матросы эскадры Каина.

Блейз стоял, как на параде, и командовал, словно Роберт Е. Ли в битве при Чанселлорсвиле; мы разбили неприятеля наголову. Джулиан, естественно, исчез, а у нас осталось три тысячи солдат.

Но мы победили, и той ночью у нас был праздник. Мы победили.

И тем не менее я боялся и высказал свои опасения Блейзу. Три тысячи солдат против Колвира.

Я потерял флот, а Блейз — более девяноста восьми процентов войска. Радоваться было нечему.

Утром мы начали восхождение. На каждой ступеньке лестницы, ведущей в гору, могли одновременно уместиться не более двух человек, а позднее нам придется идти цепью.

Позади остались сто ярдов подъема, двести, триста…

С моря подул ураганный ветер, и мы прижались к каменному склону, который не в состоянии был нас защитить. Несколько сот людей погибли.

Мы вновь пошли вперед, и хлынул дождь. Ступеньки стали скользкими, подъем делался все круче. Поднявшись на четверть высоты Колвира, мы встретили колонну спускающихся солдат. Последовал короткий обмен ударами, и двое людей упали в пропасть. Мы выиграли две ступеньки и потеряли одного человека.

Так продолжалось более часа, и мы прошли примерно треть пути, а цепочка наших солдат все уменьшалась и уменьшалась, неумолимо подступая к Блейзу и ко мне. Хорошо хоть, что высокие краснокожие воины оказались сильнее гвардейцев Эрика. Бряцало оружие, раздавался короткий вскрик, и человек пролетал мимо нас. Иногда он был краснокожий, иногда — мохнатый, но чаще всего — одетый в форму гвардии Эрика.

Мы добрались до середины лестницы, сражаясь за каждую ступеньку. Когда мы доберемся до вершины горы, перед нами окажется широкая Лестница, по отражению которой я спускался в Ребмэ. Эта Лестница приведет нас к гигантской арке, являющейся восточными воротами Эмбера.

В нашем авангарде осталось человек пятьдесят. Потом сорок… тридцать… двадцать… дюжина…

Восточной лестницей, петляющей зигзагами по склону Колвира, редко кто пользовался. Она была построена скорее для красоты, чем по необходимости. В наши первоначальные планы входило пересечь долину (ныне выжженную), обойти гору и ударить по Эмберу с запада. Но лесной пожар и Джулиан спутали нам все карты. Следовательно, оставалось либо атаковать в лоб, либо отступить. А отступать было некуда.

Три гвардейца Эрика полетели в пропасть, и мы выиграли четыре ступеньки. Затем погиб один из наших солдат, и ступенька была потеряна.

С моря дул холодный резкий ветер, у подножия горы начали собираться птицы. Сквозь облака проглянуло солнце: видимо, Эрик решил не управлять погодой во время битвы.

Мы поднялись еще на шесть ступенек и потеряли одного человека.

Все это было странно, и дико, и печально…

Скоро придет очередь Блейза, а затем моя, если он погибнет.

Впереди остались шестеро наших воинов.

Десять ступенек…

Их осталось пятеро.

Мы медленно поднимались на Колвир, а лестница сзади, насколько хватало глаз, была залита кровью. Оправдать себя всегда несложно.

Наш пятый солдат убил четверых, прежде чем погиб, и мы прошли еще один короткий зиг (или заг) склона горы.

Только вперед! Четвертый воин авангарда сражался, держа в каждой руке по сабле. Он бился за святое дело и поэтому наносил удары с большим воодушевлением. Ему удалось справиться с тремя гвардейцами.

Третий не обладал такой верой, а может, просто хуже владел оружием, и был убит сразу же.

И их осталось двое.

Блейз вытащил свою длинную шпагу с золотым орнаментом, и клинок ее блеснул на солнце.