Итак, главным итогом обсуждения политики в отношении СССР в первой половине августа 1941 г. стали утверждения принципа о первичности для Японии Тройственного пакта и вторичности японо-советского пакта о нейтралитете. Это означало, что в интересах достижения целей Тройственного пакта о разделе мира пактом с СССР можно было пренебречь. Важно было лишь дождаться решающей победы Германии, после чего нанести удар по Советскому Союзу с востока и захватить его обширные территории.

Хотя политики продолжали ждать «созревания хурмы», военные не желали упускать «золотую возможность» обрушиться совместно с Германией на Советский Союз и сокрушить его. Особое нетерпение проявляло командование Квантунской армии. Её командующий Умэд-зу Ёсидзиро передавал в центр: «Благоприятный момент обязательно наступит… Именно сейчас представился редчайший случай, который бывает раз в тысячу лет, для осуществления политики государства в отношении Советского Союза. Необходимо ухватиться за это… Если будет приказ начать боевые действия, хотелось бы, чтобы руководство операциями было предоставлено Квантунской армии… Еще раз повторяю, что главным является не упустить момент для осуществления политики государства».

Командование Квантунской армии, не желая считаться с реальным положением, требовало от центра немедленного выступления. Начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Ёсимото Тэйити убеждал начальника оперативного управления генштаба Танака: «Начало германо-советской войны является ниспосланной нам свыше возможностью разрешить северную проблему. Нужно отбросить теорию "спелой хурмы" и самим создать благоприятный момент… Даже если подготовка недостаточна, выступив этой осенью, можно рассчитывать на успех».

Японское командование считало важным условием вступления в войну против СССР значительное ослабление советских войск на Дальнем Востоке, когда можно будет воевать, не встречая большого сопротивления со стороны Красной Армии. Еще в июне 1941 г. военный министр Тодзио заявил, что Япония выступит тогда, когда «можно будет воевать, не встречая большого сопротивления со стороны русской армии».

В Японии рассчитывали, что в критический для Советского Союза момент войны против Германии советское руководство будет вынуждено перебросить большую часть дислоцированных на востоке страны войск на запад. В этом случае задача японской армии должна была состоять в осуществлении операций против оставшихся регулярных войск и партизан и занятии предназначенных к оккупации советских территорий. Расчет строился на том, что после победы Германии Гитлеру будет трудно «переварить» всю территорию Советского Союза, и он не сможет воспрепятствовать оккупации Японией советского Дальнего Востока и Восточной Сибири даже в случае, если японская оккупация произойдет после поражения Красной Армии на западе.

По замыслу японского генерального штаба, военные действия против СССР должны были начаться при условии сокращения советских дивизий на Дальнем Востоке и в Сибири с 30 до 15, а авиации, бронетанковых, артиллерийских и других частей — на две трети. Считалось, что в результате укомплектования японских дивизий в

Маньчжурии и Корее по штатам военного времени и придания им многочисленных частей и подразделений непосредственного подчинения мощь японской дивизии будет на 25 % превосходить силу советской дивизии. Отсюда делался вывод, что, например, 11 японских дивизий будут соответствовать 15 советским дивизиям, а намеченные для войны с СССР 24 дивизии будут более чем вдвое превосходить мощь оставшейся советской группировки войск.

Однако масштабы переброски советских войск в европейскую часть СССР летом 1941 г. не оправдывали ожидания японского командования. По данным разведу правления японского генштаба от 12 июля 1941 г., за три недели после начала германо-советской войны с Дальнего Востока на запад было переброшено лишь 17 % советских дивизий, а механизированных частей — около одной трети. При этом японская военная разведка сообщала, что взамен убывающих войск Красная Армия восполняется за счет призыва среди местного населения. Обращалось особое внимание на то, что перебрасываются на запад в основном войска Забайкальского военного округа, а на восточном и северном направлениях группировка советских войск практически остается прежней.

Это не позволяло японскому командованию рассчитывать на успех наступления силами лишь 24 дивизий. Поэтому на заседаниях руководства генштаба и военного министерства обсуждался вопрос о выделении для войны с СССР дополнительного числа дивизий. 16 июля 1941 г. японский генштаб заявил, что, «даже если переброска советской дальневосточной армии не будет осуществлена в запланированные сроки, наступление на СССР должно быть начато». Перед войсками была поставлена задача находиться в полной боевой готовности для начала наступления в любой момент. При этом намечалось дальнейшее наращивание войск в Маньчжурии и Корее. Активно обсуждался вопрос об использовании в войне с СССР 30 дивизий общей численностью 1 200 тысяч человек.

В 1941 г. в японских сухопутных силах была 51 дивизия, их которых 27 вели боевые действия в Китае. По новому плану в случае войны с Советским Союзом предусматривалась переброска 6 дивизий с китайского фронта. Этому решительно воспротивилось командование экспедиционной армии в Китае. Ее командующий генерал Хата Сюнроку заявил, что такое сокращение войск на японо-китайском

фронте весьма рискованно и неизбежно приведет к дальнейшему затягиванию войны в Китае. В конце концов центру с этим пришлось согласиться, ибо и без того за годы войны японские войска в Китае были весьма ослаблены. 31 июля от плана использования против СССР 30 дивизий отказались в расчете на то, что рано или поздно советское руководство все же вынуждено будет приступить к масштабной переброске оставшихся на востоке войск на запад.