Викентий колдовал, Делла заглядывала ему через плечо и, то и дело, что-то говорила под руку. Иногда она даже сама крутила какие-то рукоятки, спорила, втолковывала, заставляла или упрашивала перепроверить какой-то из режимов. На листочках вырисовывались кривулины, на стареньком мониторе строились графики, и таблицы заполнялись цифровыми значениями. Степан с Никитой сидели в сторонке и слушали непонятные слова, одно из которых, "ачх", напоминало чихание.

– Слушай, рыбонька, не наезжай так на старого больного человека, – время от времени "отбивался" хозяин помещения. – Про электронные лампы помнят только на мощных вещательных станциях, остальной же мир забывает о них уже более полувека. А про лампы с холодным катодом последний раз писали, если я не ошибаюсь, около столетия назад. И чего ты от меня хочешь?! Я не могу помнить того, чего никогда толком и не знал.

Понятно, что он кокетничал. Наверняка ведь подготовился, предупрежденный заранее о предстоящих проверках.

Потом всё закончилось и, кажется, хорошо. Во всяком случае, про смещение, крутизну и рабочую точку прозвучали удовлетворенные отзывы. Участники и зрители сидели на веранде, гоняли чаи и болтали.

– В общем, будем делать совсем не такую электронику, как на Земле, – наконец Делла решилась подвести итог своей деятельности за последние напряжённые дни. – Полупроводники нам не потянуть просто потому, что количество техпроцессов при их изготовлении соизмеримо с количеством работоспособных людей на планете. А для стабильности этого типа производства требуется ещё и массовость. Без этого не работа будет, а сплошные разборки, почему такой большой разброс характеристик. Если идти по этому пути, то в случае успеха мы просто утонем в потоках микросхем, тиристоров и диодов.

А лампы у нас будут получаться с прекрасной повторяемостью даже при единичном производстве. На том оборудовании, которое используется биологами для работы с ДНК можно элементарно каждый атом ставить в нужное место. Да и материалы нынче не те, что столетие тому назад. Ярн научился тончайшие слои одних металлов наносить на другие – буквально считанное количество слоёв атомов. В общем, придётся переходить на другие напряжения питания в наших устройствах.

– Зато, если заранее выбрать одно и то же стандартное смещение, то энергопотребление сразу удастся снизить, – Викентий, похоже, согласен с Деллой. Начну, пожалуй, с разработки преобразователей напряжения для аккумуляторов. Ты образцы-то оставишь мне?

– Обязательно. А производство придётся в Ново-Плесецке налаживать. Стёп! Поможешь это дело организовать?

– Угу. В бывшем торговом центре Белого Города много площадей пустует, там и устроим ламповый заводик.

– Ты, что ли нынче по нашей планете главный? – Викентий смотрит с любопытством. – Тогда, слушай, стеклотекстолит фольгированный скоро закончится. А без него схемотехникам тоска.

Вздохнул Степан, да и записал в блокнотик очередную головную боль для себя. А что делать – со временем всё более выпукло проявляются новые и новые вещи, которых с Земли уже не привезут. А они нужны. Ну, или чем заменить.

Тем временем Викентий с Деллкой снова принялись черкаться на бумажке, прикидывая свои смещения и рабочие точки. Вернее, про минус шесть вольт они даже не спорили, а вот про то, что в плюсе нужно иметь – тут никак не могли сговориться: двенадцать или двадцать четыре. Почему-то ни тот, ни другая о средней величине в восемнадцать вольт даже думать не хотели, зато неожиданно легко сошлись на двадцати семи.

Вот теперь для Степана всё встало на свои места. Понятно, куда бежать. Сначала оправил на стекольный завод просьбу наладить выпуск стекловолокна и стеклоткани, поскольку эпоксидку для её пропитки давно делали неподалеку от лесопилки. Там же сказали, что получить стеклотекстолит для них несложно – была бы основа. На счёт его покрытия медной фольгой тоже проблема невелика. Дядя Ляпа обещал, так что дело только за нитью. Потому что ткацкие станочки кустари в Ново-Плесецке давно делают для населения и мастерские, выпускающие, пусть не самые лучшие, но добротные материи, уже работают.

Потом хлопоты с выкупом части помещений торгового центра, организация перевозки туда оборудования для производства ламп с холодным катодом – все эти дела ему близки и понятны. Деньги из казны он на эти затеи тратил, ни секунды не сомневаясь – ну нет над ним контролёра. А когда стало не хватать – ополовинил зарплаты сотрудникам аппарата представительства и остальным чиновникам. Объяснил, что на индустриализацию требуются средства и взять их ему больше неоткуда. А тут как раз заработал налог с оборота и денежек стало прибывать, так что уже хотел инвестировать в производство бездымного пороха и сгорающих гильз, но супруга вовремя схватила его за руку – сказала, что сейчас приоритетное направление – электроника. И им вообще нужно сконцентрироваться на создании процессоров, причём дело это – на многие годы. Потому что самые удобные решения получаются на электростатических реле, но быстродействие таких систем оказывается сразу в тысячу раз хуже, чем для полупроводников. А сборка ламповой микросхемы – с такими технологиями вообще никто никогда не связывался, зато тут кое у кого получился вполне сносный полевой транзистор по плёночной технологии.