Нина после маминых слов надолго задумалась. По всему выходило, что их с Митей мироощущения не совпали. Он хоть и согласился принять условия игры, не принял ее, Нину, в свое сердце. Просто забавлялся до тех пор, пока это не стало противоречить его собственным интересам. И плевать ему на то, в каком идиотском положении оказалась одноклассница. Впрочем, она сама во всем виновата, не надо было затевать эту мистификацию. Но кто ж знал, что придуманный Дмитрий Алексеев вдруг материализуется в действительности! Предусмотреть такое развитие событий было совершенно невозможно.

Сейчас Нина хотела только одного: чтобы мама наконец ушла и оставила ее в покое, наедине с собственными печальными мыслями. Даже самые горькие мысли о Мите были в чем-то неизъяснимо сладкими. Но мама не была бы мамой, если бы не подсела к дочери на постель и не начала утешать ее разными словами, ласково проводя рукой по волосам. В конце концов она все же поняла, что лучше дать дочери прийти в себя, сказала:

– Вот увидишь, все еще будет хорошо, – и ушла из комнаты.

Нинины слезы постепенно иссякли. Видимо, их запас в человеческом организме не беспределен. Волей-неволей пришлось опять начать думать о происшедшем. Она-то рассчитывала на то, что всегда сможет остановить запущенную игру, которую сама же и придумала, на том этапе, на котором пожелает, а получилось совсем по-другому. Впрочем, кое-что она может изменить.

Нина вскочила с постели, взяла со стола ноутбук и юркнула опять под одеяло, устроив компьютер на коленях.

Итак! Вот он, сайт «Все к нам!». А это страница Алексеева… Она, Нина, не была на ней дня три, с самого 23 февраля… Внешне вроде ничего не изменилось. На аве та же дурацкая фотка с раздутыми щеками… Фильмы те же, новые не загружены, даже музыкальных записей не прибавилось. По-прежнему нет ни одного фотоальбома. Друзей, правда, стало больше. Среди них много одноклассников. Вот ведь неправду Иришка говорила насчет того, что класс против Алексеева. Вон их сколько, которые «за»! Та-а-ак… Есть два сообщения… Прочитать или нет? Она же может это сделать, как настоящая хозяйка страницы… Конечно, читать чужие письма нехорошо… А хорошо выдавать другим чужие тайны? Да еще кому?! Верховцевой! Митя вполне мог бы сказать Диане, что Нина ему просто разонравилась. Зачем же выставлять ее на посмешище?!

Нина еще раз просмотрела страницу и вернулась к письмам. Пожалуй, Алексеев заслуживает того, чтобы влезть к нему в почту! В конце концов, эту почту Нина сама ему и организовала. Митя же прекрасно понимает, что она может здесь все прочитать, а значит, не станет вести такую переписку, которую Нине нельзя читать. Таким образом, она не сделает ничего предосудительного, если откроет письма.

Нина поглубже вздохнула, резко выдохнула и щелкнула мышкой по цифре 2, которая маячила возле слова «Сообщения». Одно письмо было от Верховцевой, а второе – от неизвестной Нине особы под ником Дэзи. Как прочесть сообщения, чтобы для Алексеева, который их еще не видел, они оставались неоткрытыми, Нина догадалась сразу.

Разумеется, Верховцева была куда опаснее какой-то там Дэзи, а потому сначала Нина прочитала ее сообщение. В нем была всего одна строчка: «Я все знаю». Нина задумалась. Если Верховцева имела в виду Нинину мистификацию, то почему об этом написала Алексееву только сегодня утром, перед школой? И потом, он же сам ей все рассказал… Зачем же сообщать ему о той информации, которую он же ей и выдал? Или Диана узнала еще что-то такое, чего о Мите никто не знает? Такое возможно: он же новый человек в их классе. Но если она сообщает ему о своем новом знании в письме, это может означать только одно: то, что она узнала, Митю не красит. Вот ведь… И что же такое стало известно Верховцевой? И каким образом?

За этими раздумьями Нина чуть не забыла о письме от Дэзи. Кликнула по нему мышкой и прочла: «Сегодня в 19.00». Во как! Мите назначила свидание еще какая-то Дэзи! Да этот Алексеев не промах! Маришка, Верховцева, Дэзи… Сколько ж у него девчонок? Впрочем, не удивительно. Он очень хорош собой, этот Митя…

Посмотреть, что ли, что за Дэзи такая?

Нина открыла ее страницу. Вместо фотографии на аве – лицо под венецианской карнавальной маской. Все остальное скрыто. Через все поле страницы надпись: «Пользователь предпочел скрыть всю информацию о себе, но вы можете написать ему сообщение». А что, может, что-нибудь написать этой Дэзи? Но по какому поводу?

Нина в очередной раз задумалась. Чтобы начать общение с этой Дэзи и постепенно через переписку узнать, какое она имеет отношение к Мите, нужен какой-то предлог. И какой же? Какой? Ну… например, можно насобирать в инете фоток венецианских масок, сделать себе альбом, а потом что-нибудь написать Дэзи по поводу ее авы и пригласить к просмотру этого нового альбома. Даже если на самом деле Дэзи не интересуется венецианским карнавалом, все же общение может завязаться. Пожалуй, это хороший ход!

Нина уже собралась заняться формированием нового альбома, но в комнату вдруг ворвался отец, с безжизненным лицом и со своим нумизматическим альбомом в руках.

– Что случилось? – только и могла прошептать испуганная Нина.

– Т-ты п-понимаешь, д-дочь… – заикаясь, начал Иван Никитич. – М-мы с мамой так были обеспокоены т-твоим состоян-нием, что я несколько дней не б-брал в руки свои м-монеты… А вот сегодня взял…

– И что? – еще тише, еле слышно прошелестела Нина.

– И в-вот… П-посмотри… Нет той самой екатерининской серебряной м-монеты… с орлом-мутантом… о которой я в-вам рас-сказывал…

– Как нет? Совсем нигде нет? – Девочка понимала, что вопрос «Совсем нигде нет?» лишний, что отец уже обшарил все, что мог. Но ей очень хотелось, чтобы в альбоме остался какой-то едва заметный кармашек, в который он мог нечаянно убрать монету после рассказа о ней.