– Одна так одна. Какой хоцеся? Эта? Десять тысяця рублей!

Астафьев даже не стал торговаться, и это несколько удивило бывшего вертолетчика.

– Не вопрос, – отслюнявив требуемую сумму, Чалый взял документ, внимательно пролистал и сунул паспорт в карман. – А как насчет ствола?

– Какой хоцеся?

– А у тебя что – целый арсенал тут есть? Ну, гранатомет!

– Гранатомета нету. Но могу достать.

– А что сейчас есть?

– «Калашникова», «макарова», травматик… – скороговоркой менеджера принялся перечислять Ян Сунь.

– С патронами?

– А то как зе!

– А сколько у тебя, например, «калаш» стоит?

– Тридцать пять тысяця. И к нему два рожка с патроном.

Чалый прищурился, явно что-то замышляя.

– А ну-ка, покажи!

Затертый до белого «АКМ-74» был явно украден с военного склада, и скорее всего – тут же, в гарнизоне Февральска. Несмотря на потрепанный вид, выглядел он довольно внушительно.

– Дай-ка в руках подержать, – как бы невзначай попросил Астафьев. – Может, фуфель мне какой-то впариваешь! Я ведь тебе филки за ствол плачу!

Ян Сунь поколебался, однако все-таки протянул автомат собеседнику. Тот внимательно осмотрел оружие, отстегнул магазин и, убедившись, что он заряжен, пристигнул обратно. Набросил на плечо брезентовый ремень, положил палец на предохранитель…

– Тридцать пять тысяч, говоришь? – задумчиво переспросил Чалый.

– Ага, – с приклеенной улыбкой подтвердил китаец.

– Я вот что думаю… А зачем, собственно, мне тебе такие филки платить? – Астафьев вжал автоматный ствол прямо в грудь азиата. – Я ведь теперь не только этот ствол… но и все остальное могу забрать!

Глаза китайца расширились до разрешенных природой пределов. Он явно не верил в реальность происходящего.

– Шутися… – на выдохе прошептал Ян Сунь.

– Какие шутки, полхрена в желудке! – вызверился Астафьев. – А ну мордой к стене, сука узкоглазая!

– Все отдам, все отдам… – Хозяин кладбищенского бизнеса послушно отошел к стене с переплетением труб и уперся в бетон поднятыми руками. – Не стреляй, Кеса, мы ведь с тобой друзья… Что хоцеся? Спирт, ксива, наркотика, деньги…

– Где и что у тебя лежит? – возвысил голос Астафьев, вдавливая автоматный ствол между лопатками китайца.

– Немного тут, в ящик, остальное на втором этаже, в офисе. Если хоцеся, то…

Договорить он не успел. Сзади-сбоку резко скрипнула дверь, на порог котельной легла длинная липкая тень, и пистолетный выстрел гулко отразился от бетонных стен технического подвала. Пуля, просвистев над самым ухом Астафьева, срекошетировала о стену в каком-то миллиметре от его щеки и отскочила в глубь помещения.

Все произошло слишком неожиданно… Малина, распялив рот от ужаса, инстинктивно присел на корточки, за транспортер, и панически прикрыл руками коротко стриженную голову. Он не мог видеть происходящего, и лишь звуки свидетельствовали о разворачивавшихся тут событиях. На одиночный пистолетный выстрел тут же наложилась короткая автоматная очередь, коротко и болезненно заверещал китаец, смачно матюгнулся Чалый, затем вновь прогрохотала автоматная очередь, которая мгновенно прервалась жутким пронзительным стоном…

Первое, что увидел Витек, подняв голову, – труп Ян Суня, лежащий совсем рядом. Голова китайца была размозжена выстрелом, и на бетонный пол натекала лужа темной крови, неумолимо увеличиваясь в размерах. У входа, прижимая густо татуированную руку к простреленному плечу, сидел шрамоватый мужчина явно уркаганского вида. А над ним беспощадным карателем возвышался Астафьев, вжимая автоматный ствол в его шею.

– Ну что, Алик… – в Чалом еще не перегорел азарт перестрелки. – Вот мы с тобой, сука гнилая, и свиделись!

Малина, с совершенно обезумевшими глазами, сделал несколько несмелых шажков к Астафьеву.

– А ты, чмошник, где был? – зыркнул на него тот.

– Да… внезапно так все… – зубы Малинина предательски выстукивали мелкую дробь.

– А если бы этот козел не промахнулся? Что бы ты тогда делал?

– Прости! – Малина униженно приложил ладонь к груди.

– Помощничек хренов… Ладно, прощаю на первый раз! – Астафьев схватил раненого за шиворот, подтащил к транспортеру. – Вот, Алик, мы с тобой и поговорим. Помнишь, как я тебя на «пресс-хате» чморил? Хотел тебя перед откидкой опустить, да ты раньше времени вырубился, на больничку ушел. И давно на китаезу работаешь?

– Сука ты, Чалый… – прохрипел тот. – Сукой был, сукой и подохнешь. Ты приговорен… понял?

Прислонив татуированного Алика спиной к транспортеру, Астафьев взял табуретку, уселся напротив.

– Кем это я приговорен?

– Узнаешь… И очень скоро.

Чалый повертел в руках пистолет, отобранный у бывшего клиента «пресс-хаты», отщелкнул магазин, вновь защелкнул, жестко улыбнулся и сунул ствол в карман. Неожиданно его взор упал на подошвы сапог собеседника. Подковка на правой подошве была сильно стерта.