Но искать не пришлось. Потревоженная вода медленно развернула тело, и я увидел торчащий в спине моториста осколок – кусок ржавого металла с зазубренными и необычайно острыми краями.

– «Ротонда, я – «Скат».

– «Скат», «Ротонда» на связи.

– Работу закончили. Начинаем подъем. С нами двое.

– Понял вас. Ждем…

Неспешно работая ногами, мы с Фурцевым поднялись к поверхности. Каждый нес из глубины печальную ношу: я держал за робу останки норвежского моториста, Игорь обхватил свободной рукой почти не пострадавшее при взрыве тело капитана или матроса, стоявшего в момент трагедии на руле. Он нашел его в рубке – единственном помещении крохотной надстройки.

Где-то в недрах погибшего судна осталось тело последнего пропавшего рыбака – за ним предстояло вернуться. У нас уже маловато дыхательной смеси, да и продрогли мы до самых костей. Все-таки сто пятнадцать метров – не шутка. На этой глубине давление воды обжимает тела в достаточно твердых костюмах до такой степени, что ощущается каждая складка шерстяного нательного белья.

Восемьдесят метров. Все наши мысли крутились вокруг горячего душа и какого-нибудь крепенького согревающего напитка…

Шестьдесят.

Дежурная пара встретила нас чуть ниже промежуточной глубины, Жук с Савченко выглядели посвежее. Мы передали им тела и дальнейший подъем осуществляли уже налегке…

Наконец достигли поверхности. Тело отдыхало от бешеного давления и отогревалось в относительно теплой воде.

Устюжанин через представителей МИДа успел сообщить норвежской стороне о найденных телах, и возле нашего катера уже поджидало маломерное иностранное судно. Мы помогли норвежским матросам поднять на его борт человеческие останки. А через несколько минут и сами поднялись по трапу на палубу «Георгия Титова»…

Мы возвращались в Североморск.

Если бы вода в Норвежском море была теплее, а каюты «Титова» – самую малость комфортабельнее, то пловцы моего отряда посчитали бы короткую командировку круизным отдыхом. В ней и на самом деле не было ничего сложного. После первого погружения мы сделали двухчасовой перерыв, а потом снова пошли на глубину – в том же составе и тем же порядком.

Тело последнего из трех пропавших рыбаков обнаружилось у трапа под крохотной надстройкой. Это был пожилой мужчина, совершенно не пострадавший от осколков мины. Вероятно, его оглушило или отбросило с трапа, когда судно тряхнуло взрывом. Мы подняли его и бережно передали норвежцам.

Перед уходом из района меня вдруг вызвали в ходовую рубку.

– Вас, – подал трубку радиотелефона командир бригады.

Первая мысль: кому это я понадобился на краю света? Ответ нашелся молниеносно: конечно, Горчакову! Старику не терпится первым узнать результаты охоты за призраком.

Но интуиция меня на этот раз подвела.

Телефонный динамик ожил незнакомым голосом – на проводе был норвежский адмирал, руководитель поисково-спасательной операции. Он медленно и с диким акцентом произносил слова благодарности за помощь, за риск и проделанную работу.

Я слушал и с грустью, даже с завистью поглядывал на норвежский тральщик типа «Оксёй»: этим красавчикам скоро двадцать лет, а у нас таких кораблей нет и еще долго не будет. Катамаран, выполненный из современных радиопрозрачных материалов, воздушная подушка, великолепное оснащение. М-да…

Дослушав благодарственную речь, я скомкано попрощался и вернул трубу адмиралу.

– Ну, как – отогрелись? Или подкинуть коньячку из адмиральского НЗ? – посмеиваясь, спросил он.

– Благодарю. Наших запасов хватит согреть полкоманды. Когда подойдем к стенке?

– Ровно через тридцать часов.

Я вернусь в каюту. Там, в верхнем ящике рабочего стола, лежал завернутый в тряпицу осколок мины, извлеченный из спины погибшего моториста. Я знал, что этот «подарочек» не обрадует Горчакова, ведь, согласно его версии, очередная загадочная история с трагическим финалом должна произойти в холодных северных морях в этом году.

Что ж, посмотрим. Сейчас на дворе середина лета – время еще есть…

– Господи, что это? – прошептал Мор, глядя на выползавшую из воды штангу.

Но спустя мгновение он уже понимал, что это. Понимал и судорожно проталкивал в желудок вставший в горле ком: во внутренний водоем подскальной базы вошла неизвестная подводная лодка. Всплывая, она пыталась втиснуться в узкое пространство между U-3519 и пустующим левым причалом.

– Господи, – повторил Хайнц, спускаясь вниз по вертикальному трапу. – Хоть бы это оказались наши соотечественники. И хоть бы их лодка не была такой же громадной, как наша. Иначе оба корабля никогда отсюда не вылезут…