Толстяк прошел по карточкам, начав с пяти с половиной новых поступлений, превративших Потса в садиста. Опять же, как и вчера, все, что я выучил в институте, было либо неправильным, либо ненужным. Например, обезвоживание Ины, которое ухудшилось от вливания. Депрессию лечили клизмой с барием, а лечением третьего поступления Потса, мужика с болью в животе, который знал, что «все вы, доктора, нацисты, но я еще не решил, который из вас Гиммлер», было не обследование ЖКТ, а то, что толстяк назвал «СПИХИВАЕМ В ПСИХИАТРИЮ». [30]

— Что значит СПИХИВАЕМ? — не понял Потс.

— СПИХНУТЬ — значит перевести пациента из твоего отделения или вообще из Дома. Ключевая концепция. Основа современной терапии. Позвони психиатрам, расскажи им про нацистов, опусти боль в животе, и, бах, СПИХНУЛИ В ПСИХИАТРИЮ.

Разорвав карточку с именем охотника за нацистами, Толстяк бросил обрывки через плечо и объявил: «Спихнули, отлично. Продолжим? Кто следующий?»

Потс доложил своего последнего пациента, мужчину нашего возраста, который, играя в бейсбол со своим сынишкой и отбив сложную подачу, свалился без сознания у первой базы.

— Как ты думаешь, что с ним произошло?

— Внутричерепное кровотечение, — ответил Потс. — Его состояние крайне тяжелое.

— Он умрет, — сказал Толстяк. — Ты хочешь дать ему шанс посредством хирургического вмешательства?

— Я уже все организовал.

— Отлично, — сказал Толстяк, разрывая карточку молодого пациента. — Отличная работа, Потс. СПИХ В НЕЙРОХИРУРГИЮ. Два СПИХА на три пациента.

Мы переглянулись. Было ужасно осознавать, что кто-то, только недавно игравший прекрасным летним вечером с шестилетним сынишкой, сейчас превратился в овощ с головой, наполненной кровью, которую вот-вот трепанируют хирурги.

— Конечно, это ужасно, — сказал Толстяк, — Но тут мы не можем ничего сделать. Люди нашего возраста умирают. Точка. Болезни, которые мы подцепляем, не подвластны лечению никакой медико-хирургической болтологией. Следующий?

— Следующий еще хуже, — севшим голосом сказал Потс.

— Кто же это?»

— Чех, Желтый Человек, Лазлоу. В районе десяти вечера у него начались судороги, и я не мог их остановить, несмотря на все усилия. Я сделал все, что мог. Уровень печеночных ферментов прошлой ночью зашкалил. Он… — Потс посмотрел на нас с Чаком, а потом, смущенный, посмотрел на свои ноги и сказал: — У него развился быстротекущий некротизирующий гепатит. Я перевел его в интенсивную терапию. Он теперь не наш пациент.

Толстяк мягким голосом спросил, назначил ли Потс стероиды. Потс ответил, что думал об этом, но решил подождать.

— Почему ты не доложил мне о лабораторных данных? Почему не попросил помочь?

— Хм, я… я думал, что справлюсь и приму правильное решение.

Печаль тихо накрыла нас, тишина боли и горя. Толстяк обнял Потса за плечи и сказал: «Я знаю, как тебе сейчас хреново. На свете нет ничего хуже. Если ты хотя бы раз не ощутишь это, ты не станешь хорошим врачом. Ничего страшного. Стероиды все равно не помогают. [31] То есть он в отделении шесть в северном крыле, а? Вот, что я вам скажу: так как мы спихнули столько пациентов, после завтрака я вам покажу электрическую койку для гомера.

По дороге к этой койке, чем бы она ни была, потерянный Потс сказал Чаку:

— Ты был прав, я должен был дать ему роидов. Теперь он точно умрет.

— Ни черта бы это не помогло, — ответил Чак. — Он уже был безнадежен.

— Мне так плохо! Я хочу Отиса.

— Кто такой Отис?

— Мой пес. Я хочу к своему псу.

Толстяк собрал нас вокруг электрокойки для гомера, в которой лежал мой пациент, Мистер Рокитанский. Толстяк объяснил, что основной задачей интерна является снижение числа своих пациентов до минимума. Это было прямо противоположно тому, что хотели Частники, Слерперы и Администрация Дома. Поскольку первый закон гласит, что ГОМЕРЫ НЕ УМИРАЮТ, они не покинут интерна естественным путем и единственный для терна способ избавится от гомера — СПИХ. Здесь работала концепция вращающихся дверей. Проблемой СПИХа был риск возвращения. Например, гомер, СПИХНУТЫЙ В УРОЛОГИЮ по причине увеличенной простаты и задержки мочи, может вернуться в терапию после того, как терн из урологии с помощью различных щупов и проб, умудрится устроить септический шок, требующий лечения в терапии. Секретом идеального СПИХа без риска возвращения, по словам Толстяка, было ЛАТАНИЕ.

Мы спросили, что это значит.

— Это как ЛАТАТЬ машину, — пояснил Толстяк. — Гомеров надо ПОДЛАТАТЬ, чтобы, когда вы их СПИХНУЛИ, они не возвращались. Запомните, вы не единственные, кто пытается СПИХНУТЬ. Каждый терн и резидент Божьего Дома не спит ночами, думая, как ПОДЛАТАТЬ И СПИХНУТЬ этих гомеров кому-нибудь еще. Гат, хирургический резидент, в данный момент наверняка учит своих тернов тому же самому, учит, как устроить сердечный приступ у гомера и СПИХНУТЬ В ТЕРАПИЮ. Но я представлю вам ключевое изобретение в искусстве СПИХа, электрокойку для гомера. Я это продемонстрирую на мистере Рокитанском. Мистер Р, как вы себя сегодня чувствуете?

КХРША.

— Хорошо. Мы сейчас отправимся в небольшое путешествие.

КХРША.

— Отлично. Теперь, первым делом вы заметите, что у этой койки есть поручни. Не имеет значения. ЗАКОН НОМЕР ДВА, повторяйте за мной, «ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ».

Мы покорно повторили: «ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ».

— Поднятые или опущенные поручни, — сказал Толстяк, — не имеют значения. Не имеет значения, насколько они хорошо привязаны, насколько слабоумны, насколько сильно кажутся истощенными, ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ. [32] Следующая особенность этой койки — вот эта педаль. У гомеров пониженное давление и, когда, как недавно у Ины, кровь не поступает к коре мозга, они слетают с катушек, кричат и СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ. Среди ночи, когда вам звонят, чтобы сообщить, что у вашего гомера давление амебы, жмите на эту педаль. Это как дважды два. Ну ладно, Максин, проверь его давление для начала.