Но какая экономика без экспорта «ноу-хау»? И неожиданно издержки накопления капитала возвращаются в центры развитого капиталистического мира. На плечах беженцев въезжают в благополучные страны специалисты по рэкету и отмыванию денег, сутенеры и наркодельцы. Приезжают или экспортируют свою идеологию повелители страха – господа террористы. Высокомерный Запад, который отлично умеет использовать и даже усиливать чужую смуту, сейчас поджимает хвост, чувствуя, что подходит время расплаты за коварство.

Его полиция и армия вряд ли способна одолеть нового противника. Полиция умеет бороться с низколобыми гангстерами, а армия – с танками и самолетами. Однако нынешний враг – этакий многоликий монстр, сплавленный из религиозных лидеров, предпринимателей, террористов и нищих, способен ловко использовать западные технологии, политические и финансовые схемы.

И на этом неблагоприятном фоне разворачивается экологический кризис ойкумены, потенциально самый опасный, поскольку, в отличие от других, угрожает существованию всего человечества. Экологический тесно сильно связан с ресурсным. Истощение старых ресурсов означает все большее проникновение в организм планеты в поисках новых. Открываются закрытые экосистемы, выходят на Свет Божий доселе неизвестные микроорганизмы. Глобализация и индустриализация некогда невинного сельского хозяйства превращают продуктовый магазин в минное поле. Минимизация издержек производства означает, что в говядине нас поджидают протеины – возбудители губчатой энцефалопатии, в кока-коле диоксин, в курятине нитрофен, в свинине антибиотики, в картошке нитраты, в индюшатине стероиды, в мороженом кишечная палочка-мутант, в колбасе канцерогенные химикаты. Все большее воздействуют на многострадальный организм человека новые технологии, сплошь и рядом удовлетворяющие надуманные потребности – к примеру, пространство заполняется высокочастотными электромагнитными излучениями, хотя едва ли один процент трафика сотовых сетей несет существенную информацию.

Нас ведет в никуда кривая циклического похолодания, парадоксальным образом сочетающаяся с техногенным парниковым эффектом. Среда обитания неизбежно будет ухудшаться, причем весьма нелинейным образом. Повышение уровня мирового океана станет сопровождаться уменьшением влияния великой тепловой магистрали, которой является Гольфстрим, а также увеличением площади засушливых земель, притом (сам дьявол бы не придумал лучше) именно в районах ускоренного роста населения.

Наращивание численности населения планеты произошло в относительно благоприятный природно-климатический период. Можно сказать, что сегодняшняя экономика хороша при хорошем климате. А скачкообразный рост потребления «золотого миллиарда» пришелся на период легкого доступа к дешевым природным ресурсам. Однако прославленная либеральными трепачами экономика не расходует деньги на долгосрочные (однако сегодня неприбыльные) проекты по созданию глобальных систем защиты от засух, землетрясений, наводнений, цунами, по компенсации эрозии и истощения почв, по очистке океанических и пресных вод , по восстановлению лесов. Паразитируя на ресурсах, созданных Прошлым, либеральная экономика к тому же существует за счет Будущего. Сегодняшняя прибыльность оборачивается неэффективностью и разрушительностью в долгосрочной перспективе.

И, наконец, сейчас разворачивается информационная революция, происходит переход к кибернетизированному обществу. Это седьмой кризис и одновременно первый шанс на спасение.

Понимать термин «информационная революция» можно по-разному, но самое главное вот что. Производство (и потребление) информации становится более дорогим и важным делом, чем производство вещественной продукции. Технология управляет сама собой, информация обрабатывает сама себя (я, конечно, имею в виду компьютерную обработку данных). Компьютерная программа правит бал. Это означает, что производство все менее нуждается в рабочих, менеджерах и инженерах, что количество незанятых полезным трудом будет расти, будут ли это простые безработные или же псевдоработники «сферы услуг».

Несостоявшийся инженер, превратившийся в биржевого игрока, или бывший слесарь, продающий свою задницу богатым гомосексуалистам – жертвы компьютерного наступления.

Увы, из всех технологий наиболее динамично развиваются те, которые превращают нас в в зрителей,а не участников. Уже сегодня можно прогнозировать, что мощные программы-эксперты вытеснят человека из сферы принятия производственных решений. И на работе нам останется разве что вытирать пыль с дисплеев или баловаться игрушками.

Кстати об играх. Компьютерные игры втягивают мало-помалу человека потребляющего в свои синтетические миры, дают видимость силы, иллюзию творчества, имитируют бессмертие и бесконечно предоставляют шанс на выигрыш – всё то, чего не хватает в настоящей жизни. Интерактивные аватарные игры через широкополосный интернет дополняются неким псевдосоциальным содержанием, что придает им особую вампирическую силу. А завтра активная реклама внедрит в «блудуары» интерактивный компьютерный секс, где каждый сможет реализовать право на половую связь без сопутствующей проблематики – брака, беременности и венерического заболевания.

Итог ясен – рост кибернаркотической зависимости широких слоев населения, отход многих граждан от реальной общественной жизни, в том числе семейной…

Не за горами тот момент, когда сложность и разнообразие информационных сетей приведет к формированию в них соперничающих форм искусственного интеллекта. Я это связываю, в первую очередь, с эволюцией спамерских и антиспамерских, вирусных и антивирусных программ, когда рядовые программисты-вирусописатели по сути играют роль случайных мутагенных факторов, а компьютеры домохозяек – роль опаринского бульона.

Со временем киберэволюция, оседлав волну самоорганизации и самопрограмирования, вполне может оставить человека позади и уйти вперед, к «зияющим высотам» технологической сингулярности, к самодостаточной техносфере, не имеющей с нами никаких точек сопрекосновения.

Возможно эта техносфера даже окажется невидимой для нас, потому что будет существовать в пределах наноразмерностей. Перефразируя Фейнмана можно сказать, что там, в недоступной для нас Глубине, достаточно места для искусственной жизни.