— Ты знаешь, это, наверное, паранойя, но мне кажется, что папа подговорил Джуди спихнуть меня с подушек, чтобы я пошла спать к тебе.

— Может быть, тебе следует уступить, — предложил Гай спокойно.

Беренис еще раз уперлась руками в упругий бок собаки, но та не шелохнулась.

— Ну же, Беренис, уже поздно, и это становится просто смешным. Здесь тебе не заснуть.

— Да, ты прав. Делать нечего. — Беренис встала, решив, что надо наконец становиться взрослой. — А ты спишь на кровати или на диване?

— На кровати, но ты можешь занять ее — я побуду джентльменом и улягусь на диване.

— Лучше поздно, чем никогда, — заметила она сухо.

— Эй! Я вел себя очень благородно: я ведь спустился сюда, чтобы тебя пригласить, — напомнил Гай.

— Ты проявил бы настоящее благородство, если бы согласился спать здесь. — Беренис не сдавалась.

На это Гай только улыбнулся.

— Моему благородству есть пределы, — заявив это, он развернулся и стал подниматься по лестнице.

Беренис еще некоторое время постояла, неуверенная в том, что мысль пойти за ним правильная.

Джуди уставилась на нее и подняла уши.

— И не смотри на меня такими невинными глазами, — сказала ей Беренис. — Тебе еще придется за все это ответить.

Наконец, решившись, она погасила свет и стала медленно взбираться по лестнице вверх.

В спальне было темно, и ей потребовалось некоторое время для того, чтобы дать глазам привыкнуть. Наконец она различила силуэт Гая: он лежал на диване на боку, повернувшись лицом в сторону ее кровати.

Стараясь идти как можно осторожней, Беренис все-таки налетела на стул, ударилась пальцем и поморщилась от боли. Затем она наткнулась на столик, и пара пузырьков полетела на пол.

— Ты прямо слоненок, — заметил Гай шутливо. — Почему бы не включить свет и не пройти нормально?

— Мне нормально и так, — ответила Беренис сердито.

Добравшись до кровати, она скинула халат и радостно проскользнула под одеяло. Постель была еще теплой от тела Гая, и когда она положила голову на подушку, то уловила запах его одеколона. Кажется, тот же, какой она подарила ему на день рождения. Значит, он ему нравится. Мне и самой он нравится, подумала она. — Такой теплый, чувственный запах, и напоминает о своем хозяине.

— А ты помнишь, как впервые привезла меня сюда на выходные? — неожиданно спросил Гай.

— Конечно, помню.

— Мы тогда здорово повеселились, да?

Она не ответила.

— А помнишь, как мы с тобой в первый раз поплыли на лодке в океан?

Хорошо еще, что не вспоминает о сексе, подумала Беренис, хотя именно об этом думала сама.

— Мы выключили мотор и немного подрейфовали, а море было такое шелковое, тихое, ни ветерка.

Беренис это помнила очень хорошо. Как и тепло солнца, и плеск воды, стучавшей о борта лодки. Тогда они были счастливы вместе.

— А потом мы начали мечтать о будущем, — продолжал вспоминать Гай. — Ты сказала, что хочешь на три года посвятить себя карьере певицы, а потом выйти замуж и родить трех детей.

— А ты сказал, что хочешь дом с окнами на океан, как этот, и большую яхту, чтобы поплыть на Карибские острова. — Беренис улыбнулась.

— Это была не такая уж плохая мечта. Тебе она так понравилась, что ты вызвалась поплыть вместе со мной.

Беренис закрыла глаза, вспоминая, что он на это ответил, прошептав ей тихо в самое ухо:

— У меня и в мыслях нет, чтобы отправиться куда-нибудь без тебя.

— Хорошо, что мы тогда не могли знать будущего, — сказала она мягко. — Тогда я была такая уверенная в себе, думала, что могу управлять своей судьбой.

— Нет, не была. Но ты сумела стать такой. Ты справилась с тем, что тебе послала судьба. Из испытаний ты вышла с честью, окрепшей.

— Ну да, но только потом я поняла: нельзя ничего планировать на будущее. Жизнь все равно повернет все по своему.

— Однако лучше планировать и пытаться действовать, чем просто дрейфовать по течению, — возразил Гай.

А я и плыву по течению, подумала Беренис. Я одна в море, оно разыгралось не на шутку, а компас я утопила. И она повернулась к нему спиной:

— Спокойной ночи, Гай.

Однако сон все не шел, несмотря на усталость. Мысли беспокойно скакали, сменяя одна другую, и то и дело мелькали в сознании обрывки сегодняшних разговоров. И вдруг она вспомнила тот момент в гараже, когда осознала, как недооценивала чувства Гая. Беренис снова осудила себя за свою жестокость.

— Гай, ты спишь?