В дверь постучали.

Лесной гость нырнул обратно за мешки.

— Не заперто! — крикнул Ахим.

Вошел Рикер, молодцеватый конюх с такими же желтыми зубами, как у его многочисленных подопечных. Самодовольно хрюкнув, отряхнул свою гордость — недавно подаренную хозяйкой шубу, явно ему великоватую, — и растер кулаками широкие скулы.

— Морозец-то крепчает! — Он на правах старого приятеля плюхнулся за стол и покрутил в руках еще теплую кружку, оставшуюся после посыльного. — Угостишь?

— Отчего доброго человека не угостить, — хмыкнул Ахим, предусмотрительно готовивший свое излюбленное варево с утра сразу на целую кастрюлю — для таких вот жданных и нежданных гостей. — Подставляй. Что там хорошего у вас слышно?

— Да что слышно. — Рикер расстегнул ворот шубы, но распахиваться не стал, чтобы не показывать старую и драную рубаху. — Козы блеют, коровы мычат. Все как полагается.

— Уже радует, что не наоборот, — усмехнулся Ахим. — Красавец наш не сыскался?

— Это я тебя хотел спросить. Ты тут у нас на посту первым всяких проходимцев встречаешь. Уф, хорошо греет! — Рикер сделал второй большой глоток. — Сегодня с утра там сплошная кутерьма. — Он махнул в сторону окна. — Не знаю толком, что к чему, но слышал краем уха, что еще кто-то из наших новых господ не то преставился, не то воровство крупное учинил, не то вообще к врагам переметнулся.

— А кого ты за врагов держишь? — почесал за ухом Ахим.

— Как кого? — не понял Рикер.

— Ну, кто твой враг?

— А ты будто не знаешь?

Ахим пожал плечами.

— По мне так враг тот, кто жить мешает, — заговорил он, не замечая удивленную физиономию конюха. — Кому — мороз. Кому — длинный язык. Кому — жена сварливая. У меня вот врагов нет. Я стараюсь в мире с собой жить. А у тебя, Рикер? Кто твой враг?

— Так ведь дикари вокруг, Ахим! Или ты забыл?

— Ну раз вокруг, поди поковыряй вон те мешки. Может, там какой дикарь прячется.

Рикер нервно хохотнул, но с места не сдвинулся. Выкрутасы деда Ахима были ему хорошо известны. Старый забавник! Ради таких вот внезапных откровений и мудреных словес он в сторожку и захаживал — не все ж одних коняг обхаживать.

— Да ладно тебе! Я ведь просто сказал.

— А просто говорить не надо. Надо с мыслью говорить. А то «к врагам переметнулся»! Может, мухомором стал?

Желтые зубы не красили улыбку конюха, но зато хоть были довольно ровными и не наводили на мысли о заборе, который скорее пора поправить, пока он окончательно не завалился.

— Кто такой-то хоть? — уточнил для порядку Ахим, хотя и знал обо всем гораздо больше собеседника.

— Кто?

— Ты сам разговор завел про кого-то, кого господином зачем-то назвал.

— Да почем я знаю? Я когда поутру коней нашенским гвардейцам седлал, слышал, как они, ну, типа спорили, отыщется тот или с концами пропал.

— Болтовство одно. — Ахим поднес кастрюлю к кружке гостя, но тот от добавки отказался. Надолго отлучаться из конюшни было чревато. — А что, даже имени его не называли?

— Я так понял, что они толком сами не знали. Ты, кстати, сегодня будь начеку, дед. Я еще слышал, что к нашим под вечер может этот, как его там, Скирлох с дочкой пожаловать.

— На смотрины, что ль?

— А кто их разберет! — Рикер допил кружку, вытер рот рукавом и стал с самодовольным видом запахиваться, разглаживая длинный мех. — Мне уж больно их санная повозка нравится. С верхом, с сиденьями мягкими, упряжка продольная — любо-дорого!

— Да уж что дорого — это как пить дать, — согласился Ахим, громко откашливаясь, чтобы заглушить донесшееся из-за мешка предательское похрапывание. — За предупреждение благодарю. Этот Скирлох напрасно к нам сюда мотаться не будет.

Он вместе с Рикером встал из-за стола и вышел на крыльцо под предлогом размяться да морозцем подышать. Если бы конюх задержался в избе еще ненадолго, от любопытных вопросов о посторонних звуках Ахиму было бы не отвертеться.

— Чуешь, как кусается? — Рикер потрогал языком вмиг заиндевевшие усы.

— Так на то и зима, чтобы жарко не было.

— Экий ты все-таки странный, дед! Ничего тебя не удивляет, ничего не интересует. Всему-то ты ответ подберешь.

— Потому и не удивляюсь, что интересуюсь. Может, как-нибудь на охоту сходим? Я тут на днях медведя ночью слышал.

— Да иди ты сам на своего медведя, — хохотнул Рикер и сбежал с крыльца. — Мне и зайцев хватает. Ну, бывай! Не прощаюсь.

Ахим постоял для порядка некоторое время перед сторожкой, растер снегом лицо, прошелся взад-вперед, чтобы его успели как следует разглядеть из хозяйских покоев, если кому досуг, и вернулся в дом.

— Хорош дрыхнуть! — пнул он по вытянутой ноге сладко прикорнувшего за мешками гостя. Тот охнул и сел, судорожно поправляя сползший на затылок платок. — Уходить тебе пора. Сумерек ждать не будем. Тут в любой момент заварушка начаться может.