— Нет. Но, мама…

— Погоди причитать! А я вот тебе скажу, дорогая моя глупая доченька. Его родной отец — Демвер, из замка. — Поскольку упомянутое имя не подействовало, Гверна добавила: — Он еще при Ракли был поставлен над всеми сверами. Понимаешь? Главный из сверов.

— И что?..

— А теперь он один из тех, кто свергнул Ракли и завладел властью. На нас напали его люди. Те самые, которых твой брат и тот старик сейчас стаскивают в подвал. И двоих из которых они уже убили, за что им самим теперь светит казнь. Это ты хоть понимаешь?

— Понимаю…

— И при этом, как невинное дитя, просишь за сына этого человека?

— Мама, я люблю его! — на одном дыхании выпалила девушка, не обращая внимания на закатившего глаза Ротрама.

Наступила продолжительная пауза, во время которой Гверна пристально смотрела на дочь, словно не узнавала ее. Ротрам мог лишь догадываться о том, о чем она в эти мгновения думала. У него у самого никогда не было собственных детей, однако он полагал, что понимает состояние женщины, только что узнавшей, что ее единственная дочь сделала судьбоносный, причем неверный выбор. И тем не менее к последовавшему вопросу он не был готов:

— Так ты думаешь, что беременна от него?

— Мама!..

Гверна остановила вот-вот готовые политься из уст дочери словоизлияния, протестующе подняв руку.

— Если ты настолько взрослая, что сама принимаешь такие важные решения, то почему бы тебе не рассказать обо всем брату и не поискать заступничества у него? Потому что я забочусь о вас обоих, и мой тебе ответ — нет.

— Ну, мама…

— Велла, он — враг! Мне очень жаль, что мы с тобой не узнали обо всем этом раньше, чтобы упредить неприятности. Но теперь, когда знаем, я повторяю — нет. Как ты не поймешь, что сейчас нам нужно бежать и скрываться, а если я пойду на попятную, то потеряю и тебя, и Хейзита, и все… даже, может быть, твоего ребенка.

Гверна, по обыкновению, выражала мысли решительно и откровенно. Велла не разрыдалась, как ожидал от нее на время позабытый всеми Ротрам. Она закусила верхнюю губку и прикрыла глаза, пуская по щекам медленные ручейки слез.

— Я поняла, — сказала она неожиданно спокойным голосом, повернулась и вышла.

— Час от часу не легче, — вздохнула Гверна, не то обращаясь к Ротраму, не то к себе самой. — Вот ведь каша какая заваривается.

— Да уж, — напомнил он о своем присутствии. — Еще отец мой говаривал, что дети растут быстро, а умнеют — медленно.

— А, ты еще здесь! — Гверна оглянулась. В ее взгляде читалась грусть и как будто смирение перед резкими поворотами судьбы. — Тебе пора уходить.

— Нам всем пора.

— Хочешь сказать, что пойдешь с нами?

Он кивнул и развел руками.

— По-моему, в твоем случае это не лучшее решение. Зачем тебе из-за нас подвергать себя опасностям? Тем более я слышала, что ты собрался обзаводиться собственной семьей.

«Тэвил! Это-то она откуда могла узнать?» — поразился Ротрам. Однако виду не подал и ответил почти равнодушно:

— Потому что теперь у нас общие враги. — И добавил: — Которым мы сохраняем жизнь.

— Ты ведь слышал, что отныне у меня появился еще один повод не желать им всем смерти.

Гверна, как показалось Ротраму, виновато улыбнулась, а он, глядя на нее, нет, любуясь ею, подумал: она уже приняла этого бедного ребенка. Да будет благословенна Велла, что у нее такая мать!

— Вам, конечно, виднее, — сказала выглянувшая из дверного проема голова в лисьей шапке, — но сдается мне, что, пока вы тут шушукаетесь, снаружи собираются вооруженные люди. В окна они не лезут, дверь с петель не сносят, и это заставляет меня надеяться на то, что пришли наши добровольные защитники, а не подкрепление из замка. Я тут человек сторонний. Меня могут неправильно понять. Может, хозяюшка, вам с ними все же поговорить?

Голова в шапке так же внезапно скрылась.

Гверна вернулась в залу.

Ротрам замешкался, собираясь с мыслями. Мыслей было крайне мало. Гверна по-прежнему ждет от него участия и помощи. Но, похоже, не ждет жертв. С чего он взял, что обязан вместе со всем этим растущим на глазах семейством пускаться в бегство? Из страха, что его могут узнать и донести, кому следует? И что с того? Разве кто видел, как он убивает виггеров? Что смогут впоследствии рассказать свидетели его здесь появления? Что Хейзит громко назвал его своим другом? Да он и Гийса другом считает. Что еще? Что увел на кухню хозяйку и долго о чем-то с ней там говорил. После чего она приняла решение не трогать пленников. Хотя хотела и могла. Кто скажет, что в этом не его заслуга? Нет, Кади, если мы с тобой когда-нибудь расстанемся, то произойдет это явно не сегодня.

Когда Ротрам, снова спокойный и уверенный в себе, чинно вернулся в залу, Хейзит со стариком поднимали Гийса с пола и намеревались тащить следом за остальными пленниками. Трупов на полу уже не было. Вероятно, их успели спрятать в амбаре. Велла одиноко стояла у входной двери, потупившись и не желая видеть, что родной брат делает с ее возлюбленным. Гверна держалась рукой за перевязь дорожного мешка и молча смотрела в окна на людей, делавших ей с улицы ободряющие знаки. Ротрам подошел к ней, положил руку ей на плечо и, придав голосу знакомый всем доверительный тон, громко сказал: