Валентина Павловна эти два дня не жила – она пребывала в золотисто-розовом сне. Наконец-то ее мечта сбывалась. Жить в новом доме на Сиреневой набережной – это уровень! Престижно! Ни один из их знакомых не мог даже и подумать об этом…

Крюкова обошла все мебельные магазины. И уже твердо знала, в какой комнате что будет стоять. В столовой – очень милый гостиный гарнитур югославского производства. Не полированный, но с резьбой! Крик моды! Для спальни, по ее мнению, вполне подходила финская мебель. Темных тонов. Игорьку тоже имелось что купить. Не дорого, но со вкусом.

Проинспектировала Валентина Павловна и магазины тканей, ковров, посуды. В глазах у нее стоял туман красок, форм, силуэтов… Мысленно прикидывая, во что обойдется оборудование будущих апартаментов, она понимала: сбережений не хватит. Но были ведь родные, друзья. Одолжат. А отдавать… Что ж, теперь она заставит Юлика поскорее закончить докторскую, опубликовать наконец монографию, которую он никак не отнесет в издательство. И вообще убедит его, что пора уже занять такой пост и положение, на которое ее муж имеет полное право.

Крюкова верила: с переездом в девятиэтажку жизнь их должна перемениться коренным образом.

Ее так распирало, что она не выдержала и похвасталась перед соседкой. Потом, засев за телефон, обзвонила кое-кого из приятельниц, сообщив, что на днях получит квартиру. Когда ее спрашивали, где именно, она с гордостью отвечала, что на Сиреневой набережной. Приятельницы охали, поздравляли, а Валентина Павловна торжествовала, радуясь произведенному эффекту.

Во время одного из таких телефонных разговоров раздался звонок в дверь. Долгий и настойчивый.

Крюкова открыла и, когда увидела на пороге Мажарову, то невольно отшатнулась: на Нине, что говорится, лица не было.

– Вы одна? – бледными дрожащими губами произнесла девушка.

– Да… А что случилось? – У Валентины Павловны нехорошо екнуло в груди.

– Не звонили? Не приходили?…– чуть слышно спросила Мажарова, которая, как было видно, еле стояла на ногах от какого-то необычайного волнения.

– Кто должен был звонить?… Прийти?…

Мажарова вошла в коридор и прислонилась к закрытой двери.

– Все… Все пропало…– выдавила она из себя, и от беззвучных рыданий у нее задрожал подбородок.

Крюкова подхватила ее под руки, дотащила до дивана.

– Как я могла согласиться! Зачем мне надо было связываться? – обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, причитала девушка.

Валентина Павловна бросилась на кухню и принесла стакан воды с валерьянкой.

– Объясните, ради бога, что случилось? – спросила она, с трудом заставив Нину проглотить лекарство.

– Ужас… Ужас…– бормотала Мажарова.– И все из-за вас! – Она метнула на Крюкову гневный взгляд.– Арестовали!…

– Сергея Николаевича?! – воскликнула Валентина Павловна, невольно опускаясь на диван рядом с девушкой.

– Нет-нет! Сережа ничего не знает! – замахала руками Нина.– Скажите честно, вы никому не проболтались про квартиру?

Крюкова так и обмерла: буквально две минуты назад она вела беседу именно об этом.

Видя ее замешательство, Мажарова повторила настойчивее:

– Умоляю, скажите правду!

– Ну что вы, Ниночка… Я же понимаю… Конфиденциально, так сказать…– залепетала Валентина Павловна.

– Значит, никому? – пристально посмотрела ей в глаза Нина.

Крюкова как-то нерешительно покачала головой.

– Да ведь все ваши соседи уже знают! – возмущенно сказала Мажарова (эту информацию она получила от Вольской-Валуа).

Валентина Павловна совсем растерялась. Помявшись и поерзав на диване, она наконец призналась:

– Понимаете, намекнула одной знакомой… Вскользь и неопределенно… Но поверьте! – схватила она Нину за руку.– Это надежный человек! Ближайшая моя…

– Я так и знала! – выкрикнула Мажарова, вырвав свою руку от Крюковой.

Она откинулась на спинку дивана и долго сидела молча, бессмысленно глядя перед собой.

Валентина Павловна боялась даже пошевелиться.

– Что вы наделали? – повернулась к ней Нина.– Вы… Вы убили меня! Слышите! Из-за вас я сяду в тюрьму!… Да знаете, что им уже известно все? И как ваш Игорь попал в университет, и каким образом вам выделяют новую квартиру… Меня допрашивали, слышите!…

При каждом слове Мажаровой жена кандидата наук становилась бледнее и бледнее.

– Как?… Откуда… известно? – с трудом выдавила она.