— На следующей неделе обещали ознакомить с материалами дела. Значит, через две- три недели можно ждать суда, — ответил Саша. — Но у вас в соседях, похоже, я не долго задержусь…

Александр не стал озвучивать свою догадку о том, что дружелюбный прием, оказанный ему ворами, наверняка тоже кое-кому не понравится, а значит, ему, Белову, предстоит новый переезд. На языке людей бывалых такие вот бесконечные переселения из камеры в камеру назывались «дизельной терапией». Семен, казалось, понял это и без слов и прикрыл веки, показывая, что так оно и есть.

— Как дочки? — поинтересовался Саша, памятуя о том, что Семен, вопреки неписаным воровским правилам, является образцовым семьянином и очень дорожит двумя дочерьми.

— Нормально. Старшую замуж отдал. Младшая поступила в Московский университет.

Дуба тем временем приготовил и протянул новому соседу солидный бутерброд с салом. Это было более чем кстати, поскольку после урезанного пайка, положенного обитателю карцера, нормальная еда входила в число самых изощренных фантазий. Хлеб, на котором поместился шмат сала, был тоже словно бы из другого мира: пышный, прекрасно пропеченный, с классической золотистой корочкой.

— Тебе обязаны хлебушком, — с одобрением заметил Семен. — Сказывают, с твоей подачи новая пекарня заработала.

Белову было понятно, что Семен избегает тем, которые могут быть опасны. Причина, вероятнее всего, была в одутловатого вида мужике, демонстративно спавшем на соседней шконке. Между тем, поговорить стоило.

Такая возможность вскоре им представилась — на прогулке. Однако, тоже не сразу. Двигаясь по одному ему ведомой траекторий в ограниченном пространстве «утюга», Семен счел необходимым сначала переговорить с некоторыми из остальных сокамерников. При Белове все это время неотлучно терся общительный Дуба.

— Глянь-ка туда! — жестом экскурсовода красавчик привлек внимание Саши. — До воли рукой подать.

Находясь в этом корпусе изолятора, Белов попал на прогулку впервые. Похоже, это был единственный блок, где «утюги» — прогулочные площадки — располагались не во дворе, а на крыше самого корпуса. Насчет близости воли Дуба был прав: их площадка вплотную примыкала к крыше обычного жилого дома, буквально прижимающегося к территории изолятора. Систему прогулочных двориков от этой «вольной крыши» отделяли лишь металлические щиты и плотный серпантин колючей проволоки под напряжением. И еще плакат: «Стой! Опасно для жизни!»

Саша глубоко вдохнул арбузный весенний воздух, как если бы его можно было сохранить в легких про запас. Удивительное дело: человек теряет возможность ощущать себя счастливым до тех пор, пока у него не отберут некоторую часть доступных прежде радостей. Благополучная особь ни за что не узнает, какое это удовольствие — пить, если ее хотя бы несколько часов не подержать в удалении от источника воды. Тот, кто никогда не промерзал до печенок, не способен оценить восторга прижаться к горячей печке. Да вот, кстати, никогда так остро Саша не ощущал желания обладать любимой женщиной, как целуя ее в лютый мороз на заснеженном льду Обской Губы.

Неожиданно Белов рассмеялся. Несколько раз ему случалось прочесть в глазах Лайзы ответное желание, и до сих пор ни разу обстоятельства не позволили им осуществить его…Прав пижон Дуба: очень хочется на волю.

Через несколько минут благодаря словоохотливому собеседнику Саша уже знал, что Семен и Дуба попали не крепко, «чисто по наводке», и выдвигаемые против них обвинения на самом деле туфта. У Дубы при обыске нашли два ствола, а с Семеном вышла и вовсе смехотворная история: его повязали на «коксе», между тем как любая собака в Красносибирске готова подтвердить жгучую ненависть шефа к любой «дури», как в смысле употребления, так и по части бизнеса.

А реально дело состояло в том, что в городе вновь начался передел сфер влияния. Опять нарисовался старый конкурент Семена — Грот, который не желал смириться с отведенной ему узкой нишей по части торговли оружием. Причем не просто накатил, а накатил с новой хитрой крышей, о которой доподлинно мало что известно. Формально он собирался привести на рынок кавказцев, это и послужило причиной открытой стычки с Семеном. На деле же, кроме кавказцев — ребят серьезных, никто и не спорит, за Гротом стояли еще более серьезные ребята, которые светить себя не торопились.

Семена, Дубу и еще четверых бойцов из той же команды быстренько нейтрализовали, упрятав в СИЗО. Причем так торопились, что не успели придумать достойных предлогов, которых и искать-то долго не особо нужно — не-вооруженным глазом видно. Сегодня вечером суд, и, скорее всего, их отпустят. К тому же случилось и вовсе необъяснимое: вчера повязали Грота.

— Скажи-ка мне вот что, — неожиданно совсем рядом прозвучал тихий и, как всегда, бесстрастный голос смотрящего. — Ты чем так Кума разобидел, что он на тебя наехал по полной?