— Просто ужас, что они в тебе, — говорит Нина своей тетке и закуривает. — В смысле, мальчишки. Просто ужас, что у тебя родятся мальчики.

— Что ты этим хочешь сказать?

Это Клара. Они с Ниной держат в секрете от Арчи и Алсаны, что Клара за несколько месяцев прочитала «Женщину-евнуха» Джермены Грир, «Боязнь полетов» Эрики Джон и «Другой пол», [25] которые ей дала Нина, тайно пытаясь освободить Клару от «ложных представлений».

— Я хочу сказать, что за последние сто лет мужчины устроили жуткий бардак. На свете слишком много этих уродов. Если бы я узнала, что беременна и у меня будет мальчик, — она делает паузу, чтобы ее подруги, отравленные ложными представлениями, подготовились к оригинальной мысли, — я бы сделала аборт.

Алсана вскрикивает, прикрывает одной рукой свое ухо, а другой — ухо Клары и заходится в кашле, подавившись кусочком баклажана. Кларе эта идея почему-то кажется забавной, страшно смешной, уморительной, а Позорная Племянница ничего не может понять: она сидит между двумя женщинами, похожими на яйца, причем обе сгибаются пополам, одна от смеха, вторая от ужаса и удушья.

— Дамы, с вами все в порядке?

Это Сол Йозефович — старик, давным-давно решивший, что его долг патрулировать парк (когда-то он был здесь сторожем, но его сократили). Теперь он стоит перед ними и как всегда готов прийти на помощь.

— В порядке, мистер Йозефович. Если то, что мы все будем гореть в аду — это порядок, — объясняет Алсана, взяв себя в руки.

Нина закатывает глаза:

— Говори за себя!

Алсана парирует с ловкостью профессионального фехтовальщика:

— А я, слава Аллаху, за себя и говорю.

— Добрый день, Нина, добрый день, миссис Джонс. — Сол кивает каждой. — Вы уверены, что все в порядке? Миссис Джонс?

У Клары все еще льются слезы. Она и сама не может понять, смеется она или плачет.

— Все нормально… нормально, извините, что встревожили вас, мистер Йозефович. Честное слово, все в порядке.

— По-моему, не смешно, — бурчит Алсана. — Что смешного в убийстве невинных младенцев?

— Ничего, насколько могу судить по опыту, миссис Икбал, ничего, — сдержанно отвечает Сол (он всегда говорит сдержанно) и протягивает Кларе носовой платок. И трех женщин вдруг осенило — внезапно, как может потрясти история, словно вспышка, — по какому именно опыту может судить бывший сторож. Они примолкли.

— Ну тогда, раз с вами все в порядке, я пойду, — говорит Сол и кивает Кларе: она может оставить себе его платок. Потом старомодно приподнимает шляпу. Еще раз коротко кланяется и медленно уходит, продолжая обход парка против часовой стрелки.

Как только Сол оказывается достаточно далеко, чтобы не слышать, Нина говорит:

— Ладно, тетя Алси, прошу прощения, извини, пожалуйста… Чего же тебе еще?

— Много чего, — голос Алсаны больше не звучит сердито, становится мягче. — Я хочу понять весь этот мир, чтобы выразить его смысл в двух словах. Я стараюсь понять, но ничего не понимаю.

Она вздыхает и, не дожидаясь ответа, глядя не на Нину, а туда, где исчезает, мелькая между тисами, сгорбленная фигура Сола, продолжает:

— Может быть, ты и права насчет Самада… и насчет всего остального. Может быть, хороших мужчин не бывает, и те двое, у меня в животе, тоже не будут хорошими людьми… И может быть, я слишком мало с ним разговариваю, может быть, я вышла замуж за человека, которого совершенно не знала. Наверно, ты все понимаешь лучше меня. Что я могу знать?.. Босоногая деревенская девочка, которая не обучалась в университетах.

— Алси, — говорит Нина, пытаясь вклиниться между слов Алсаны, как уток в основу будущего гобелена. — Ты же знаешь, что я совсем не то имела в виду.

— Но я не могу все время думать об истине. Мне нужна та правда, с которой можно жить.А разница между ними — как между сумасшедшей попыткой выпить соленое море и глотком из ручья. Моя Позорная Племянница верит в целительную силу разговоров, да? — Алсана усмехается. — Бесконечные разговоры, разговоры, разговоры, и никаких проблем. Будь искренним, вскрой свою душу и залей кровью все вокруг. Но прошлое, милочка, это не просто слова. Мы вышли замуж за стариков, понимаешь? Отцы этих детей, — Алсана похлопывает свой живот и живот Клары, — всегда будут длинноногими дядюшками. Одна нога в прошлом, другая — в настоящем. И никакие разговоры тут не помогут. Их корни всегда будут спутаны и, как всякие корни, будут вылезать из земли. Погляди у меня в саду: каждый божий день птицы летают вокруг кориандра и…