На площадке было тесно от машин и водителей.

Не так давно установили новые правила, и ГАИ теперь перед каждым праздником и просто перед каждой субботой проверяла готовность городских машин. В основном, конечно, ехали на рыбалку. Или по грибы-ягоды. И каждую пятницу перед зданием ГАИ на смотровой площадке собиралась толпа. И каждый спешит, и стучат по часам, и приводят доводы. Работников в ГАИ мало, а машин в городе все больше и больше. И учреждений, кажется, прибавляется, и рыбаков не убывает. И всем надо быстрее.

Площадка сдержанно загудела навстречу Мокееву, а один из ожидающих, молодой, призывно крикнул:

— Товарищ капитан! Сколько ж торчать? Заждались!..

— Ты не замуж ли за меня собрался? — спросил Мокеев и постучал по своему погону. — Льстишь...

Вокруг засмеялись, и Мокеев понял, что скучно на площадке не будет. Вот тепла не мешало бы: с серого неба сыпало мелким дождем, как из пульверизатора в парикмахерской, а с близкого озера толчками наносило холод, от которого хотелось спрятать руки в карманы.

— Товарищи водители, — сказал Мокеев, — госавтоинспекция просит извинить за задержку с осмотром техники: нет людей, штаты не укомплектованы...

— Нам-то какое дело!.. — заворчал кто-то поблизости. — На все причины...

— Желающие работать в ГАИ пройдите в отдел кадров, второй этаж, слева пятая дверь, — сказал Мокеев. — Гарантируем общежитие.

— А премия? А прогрессивка? — посыпалось со всех сторон.

— Обойдетесь, — сказал Мокеев, улыбаясь и подступая к синему автобусу.

Мокеев постучал по крылу:

— Чье средство?

Вторым за автобусом стоял старый, трепаный газик из первых выпусков, с фанерной еще кабинкой.

— Чей конь? — спросил Мокеев и, выделив водителя, остановил его рукой — тот готов был залезть в кабину. — Что за контора?

Водитель ответил: сноп... снаб... сбытперегрузка...

— У вас что, ничего поприличнее не нашлось? Ты ж не жмых повезешь, не макулатуру, не мусор. Людей.

— Есть ЗИЛ новый, но он задействован сегодня...

— Задействован... Вот давай, друг, на новом ЗИЛе и приезжай. А этот рыдван чтоб я тут больше не видел — его и на кладбище не примут. Кузов прогнил, колеса хлюпают, поржавела тележка. Куда ж вы уедете на такой? — Мокеев заглянул в кузов. — А это что за тросы? Да смотри, пол всюду пробит, щепки торчат. Нет, не разрешу на такой. День рыбу ловить, два дня занозы дергать. Нет, и не проси. Завтра с утра покажешь ЗИЛ, а этот гроб чтоб тут больше не стоял! Все!

Водитель не шибко и возражал. Кажется, он даже доволен был, что все так быстро уладилось, молча свернул путевку и уехал. Мокеев посмотрел ему вслед, подумал про себя: а может, ему, водителю, вовсе без интересу та рыбалка. Может, он и не рыбак вовсе и у него другие планы?.. Тоже ведь проблема... Может, просто начальство настаивает?

Мокеев повернулся к шоферам — они ходили за ним гурьбой:

— У кого есть похожее средство, лучше не ждите. Мы тут не лицензии выдаем на людей, имейте в виду...

Мокеев быстро заглядывал в кузова, перебирал обязательное снаряжение, заставлял показать знак аварийной остановки, откручивал вентили огнетушителей, проверяя, заряжены ли, требовал кошму, песок, лопату. Водители крутили руль, зажигали огни поворотов, показывали справки ОСВОДа, что они умеют оказывать первую помощь утопающему.

Как сложно стало ловить рыбу!

Все шло своим чередом — таким привычным, обыкновенным. И между делом вспомнил Мокеев, что слова про лицензию — опять же булыгинские слова. Это Булыгин задумался на одном дежурстве, как бы пораньше человека раскусить, прежде чем ему права водительские вручать. А то у нас бывает: не права, а лицензию на человека вручаем. Ведь, если по-честному, никто всерьез людей не отбирает в шоферы. Хочешь иметь права — валяй, имей. Иному и вожжи-то в колхозе доверить страшно, а ему — права. Как тот, с лесопильно-мебельного, который вчера сразу отца и сына погубил.

Тут чего-то придумать нужно и ограничения какие-то определить. Нельзя, чтобы всякий садился за руль и жертву себе выискивал на улице. Из автоколонны начальник звонит, плачет: «Не лишайте вы моих, машины простаивают... план горит, про премиальные уж молчу...» А как не лишать, если, бывает, сядешь в кабину тормоза проверить — и дух сивушный с чесноком, и шофер в сторону дышит, чтоб не наносило...

Мокеев думал обо всем этом и не сразу понял, что за человек стоит перед ним и какое отношение он имеет к машине. Исцарапанная рожица возникла откуда-то сбоку, симпатичная рожица. Парнишка был молод, заносчив, ему так хотелось обратить на себя внимание — верный признак того, что все у этого парнишки в ажуре и молодого водителя просто распирает от уверенности. Мокеев любил таких парнишек: наверняка только что из армии, получает первые зарплаты, и очень ему нравится рабочая самостоятельность и финансовая независимость от папы и мамы.